Том 1. Стихотворения

Лермонтов Михаил Юрьевич

Встреча

(Из Шиллера)

1

Она одна меж дев своих стояла, Еще я зрю ее перед собой; Как солнце вешнее, она блистала И радостной и гордой красотой. Душа моя невольно замирала; Я издали смотрел на милый рой; Но вдруг, как бы летучие перуны, Мои персты ударились о струны.

2

Что я почувствовал в сей миг чудесный, И что я пел, напрасно вновь пою. Я звук нашел, дотоле не известный, Я мыслей чистую излил струю. Душе от чувств высоких стало тесно, И вмиг она расторгла цепь свою, В ней вспыхнули забытые виденья И страсти юные и вдохновенья.

Баллада («Над морем красавица-дева сидит…»)

Над морем красавица-дева сидит; И, к другу ласкаяся, так говорит: «Достань ожерелье, спустися на дно; Сегодня в пучину упало оно! Ты этим докажешь свою мне любовь!» Вскипела лихая у юноши кровь, И ум его обнял невольный недуг, Он в пенную бездну кидается вдруг. Из бездны перловые брызги летят, И волны теснятся и мчатся назад, И снова приходят и о берег бьют, Вот милого друга они принесут. О счастье! Он жив, он скалу ухватил, В руке ожерелье, но мрачен как был. Он верить боится усталым ногам, И влажные кудри бегут по плечам… «Скажи, не люблю иль люблю я тебя, Для перлов прекрасной и жизнь не щадя, По слову спустился на черное дно, В коралловом гроте лежало оно. – Возьми!» – и печальный он взор устремил На то, что дороже он жизни любил. Ответ был: «О милый, о юноша мой! Достань, если любишь, коралл дорогой». С душой безнадежной младой удалец Прыгнул, чтоб найти иль коралл, иль конец. Из бездны перловые брызги летят, И волны теснятся и мчатся назад, И снова приходят и о берег бьют, Но милого друга они не несут.

Перчатка

(Из Шиллера)

Вельможи толпою стояли И молча зрелища ждали; Меж них сидел Король величаво на троне; Кругом на высоком балконе Хор дам прекрасный блестел. Вот царскому знаку внимают, Скрыпучую дверь отворяют, И лев выходит степной Тяжелой стопой. И молча вдруг Глядит вокруг. Зевая лениво, Трясет желтой гривой И, всех обозрев, Ложится лев. И царь махнул снова, И тигр суровый С диким прыжком Взлетел опасный И, встретясь с львом, Завыл ужасно; Он бьет хвостом, Потом Тихо владельца обходит, Глаз кровавых не сводит… Но раб пред владыкой своим Тщетно ворчит и злится: И невольно ложится Он рядом с ним. Сверху тогда упади Перчатка с прекрасной руки Судьбы случайной игрою Между враждебной четою. И к рыцарю вдруг своему обратясь, Кунигунда сказала, лукаво смеясь; «Рыцарь, пытать я сердца люблю. Если сильна так любовь у вас, Как вы твердите мне каждый час, То подымите перчатку мою!» И рыцарь с балкона в минуту бежит, И дерзко в круг он вступает, На перчатку меж диких зверей он глядит И смелой рукой подымает.

*

И зрители в робком вокруг ожиданье, Трепеща, на юношу смотрят в молчанье. Но вот он перчатку приносит назад. Отвсюду хвала вылетает, И нежный, пылающий взгляд – Недального счастья заклад – С рукой девицы героя встречает. Но с досады жестокой пылая в огне, Перчатку в лицо он ей кинул: «Благодарности вашей не надобно мне!» И гордую тотчас покинул.

Дитя в люльке

(Из Шиллера)

Счастлив ребенок! И в люльке просторно ему: но дай время Сделаться мужем, и тесен покажется мир.

К * («Делись со мною тем, что знаешь…»)

(Из Шиллера)

Делись со мною тем, что знаешь, И благодарен буду я. Но ты мне душу предлагаешь; На кой мне чёрт душа твоя!..

Молитва («Не обвиняй меня, всесильный…»)

Не обвиняй меня, всесильный, И не карай меня, молю, За то, что мрак земли могильный С ее страстями я люблю; За то, что редко в душу входит Живых речей твоих струя, За то, что в заблужденье бродит Мой ум далеко от тебя; За то, что лава вдохновенья Клокочет на груди моей; За то, что дикие волненья Мрачат стекло моих очей; За то, что мир земной мне тесен, К тебе ж проникнуть я боюсь, И часто звуком грешных песен Я, боже, не тебе молюсь. Но угаси сей чудный пламень, Всесожигающий костер, Преобрати мне сердце в камень, Останови голодный взор; От страшной жажды песнопенья Пускай, творец, освобожусь, Тогда на тесный путь спасенья К тебе я снова обращусь.

Стихотворения, 1830

«Один среди людского шума…»

Один среди людского шума, Возрос под сенью чуждой я, И гордо творческая дума На сердце зрела у меня. И вот прошли мои мученья, Нашлися пылкие друзья, Но я, лишенный вдохновенья, Скучал судьбою бытия. И снова муки посетили Мою воскреснувшую грудь, Изменой душу заразили И не давали отдохнуть. Я вспомнил прежние несчастья, Но не найду в душе моей Ни честолюбья, ни участья, Ни слез, ни пламенных страстей.

Кавказ

Хотя я судьбой на заре моих дней, О южные горы, отторгнут от вас, Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз: Как сладкую песню отчизны моей, Люблю я Кавказ. В младенческих летах я мать потерял. Но мнилось, что в розовый вечера час Та степь повторяла мне памятный глас. За это люблю я вершины тех скал, Люблю я Кавказ. Я счастлив был с вами, ущелия гор; Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас. Там видел я пару божественных глаз; И сердце лепечет, воспомня тот взор: Люблю я Кавказ!..

К *** («Не говори: одним высоким…»)

Не говори: одним высоким Я на земле воспламенен, К нему лишь с чувством я глубоким Бужу забытой лиры звон; Поверь: великое земное Различно с мыслями людей. Сверши с успехом дело злое – Велик; не удалось – злодей; Среди дружин необозримых Был чуть не бог Наполеон; Разбитый же в снегах родимых Безумцем порицаем он; Внимая шум воды прибрежной, В изгнанье дальном он погас – И что ж? – Конец его мятежный Не отуманил наших глаз!..

Опасение

Страшись любви: она пройдет, Она мечтой твой ум встревожит, Тоска по ней тебя убьет, Ничто воскреснуть не поможет. Краса, любимая тобой, Тебе отдаст, положим, руку… Года мелькнут… Летун седой Укажет вечную разлуку… И беден, жалок будешь ты, Глядящий с кресел иль подушки На безобразные черты Твоей докучливой старушки, Коль мысли о былых летах В твой ум закрадутся порою И вспомнишь, как на сих щеках Играло жизнью молодою… Без друга лучше дни влачить И к смерти радостней клониться, Чем два удара выносить И сердцем о двоих крушиться!..

Стансы («Люблю, когда борясь с душою…»)

Люблю, когда, борясь с душою, Краснеет девица моя: Так перед вихрем и грозою Красна вечерняя заря. Люблю и вздох, что ночью лунной В лесу из уст ее скользит: Звук тихий арфы златострунной Так с хладным ветром говорит. Но слаще встретить средь моленья Ее слезу очам моим: Так, зря Спасителя мученья, Невинный плакал херувим.