Высоко наш флаг трепещет,Гордо вздулся парус полный, Встал, огромный и косой;А навстречу зыбью плещет,И бегут — змеятся волны Быстрой, гибкой полосой.Изумруд горит, сверкая,В ней, как в раковине тесной, Медью светит на борта;А кругом вода морскаяТак тяжка и полновесна, Точно ртутью налита.Ходит зыбкими буграми,Ходит мощно и упруго, Высоко возносит челн —И
бегущими горамиПринимают друг от друга Нас крутые гребни волн.
Полями пахнет, — свежих трав,Лугов прохладное дыханье!От сенокосов и дубравЯ в нем ловлю благоуханье.Повеет ветер — и замрет…А над полями даль темнеет,И туча из-за них растет, —Закрыла солнце и синеет.Нежданной молнии игра,Как меч, блеснувший на мгновенье,Вдруг озарит из-за бугра —И снова сумрак и томленье…Как ты таинственна, гроза!Как я люблю твое молчанье,Твое внезапное блистанье, —Твои безумные глаза!
И я узрел: отверста дверь на небеИ прежний глас, который слышал я,Как звук трубы, гремевшей надо мною,Мне повелел: войди и зри, что будет.И дух меня мгновенно осенил.И се — на небесах перед очамиСтоял престол, на нем же был Сидящий.И сей Сидящий, славою сияя,Был точно камень яспис и сардис,И радуга, подобная смарагду,Его престол широко обняла.И вкруг престола два десять четыреДругих престола было, и на каждомЯ видел старца в ризе белоснежнойИ в золотом венце на голове.И от престола исходили гласы,И молнии, и громы, а пред ним —Семь огненных светильников горели,Из коих каждый был господний дух.И пред лицом престола было море,Стеклянное, подобное кристаллу,А посреди престола и окрест —Животные, число же их четыре.И первое подобно было льву,Тельцу — второе, третье — человекуЧетвертое — летящему орлу.И каждое из четырех животныхТри пары крыл имело, а внутриОни очей исполнены без счетаИ никогда не ведают покоя,Взывая к Славе: свят, свят, свят, господь,Бог вседержитель, коий пребываетИ был во веки века и грядет!Когда же так взывают, воздаваяЧесть и хвалу Живущему вовеки,Сидящему во славе на престоле,Тогда все двадесять четыре старцаНиц у престола падают в смиреньеИ, поклоняясь Сущему вовеки,Кладут венцы к престолу и рекут:«Воистину достоин восприятиТы, господи, хвалу, и честь, и силуЗатем, что все тобой сотвореноИ существует волею твоею!»
Не слыхать еще тяжкого грома за лесом, —Только сполох зарниц пробегает в вершинах.Лапы елей висят неподвижным навесом,И запуталась хвоя в сухих паутинах.Если ж молния вспыхнет, как пламя над горном,Раскрываются чащи в изломах неверных,Точно древние своды во храмах пещерных,В подземелье Перуна, высоком и черном!
кобыл заливчатое ржанье,И перед битвой волчье завыванье,И коршунов на сумрачном бугре.Страсть буйной мощи силясь утолить,Он за врагом скакал как исступленный,Чтоб дерзостью погони опьяненной,Горячей кровью землю напоить.Стрелою скиф насквозь его пробил,И там, где смерть ему закрыла очи,Восстал курган — и темный ветер ночиДождем холодных слез его кропил.Прошли века, но слава древней былиЖила в веках… Нет смерти для того,Кто любит жизнь, и песни сохранилиДалекое наследие его.Они поют печаль воспоминаний,Они бессмертье прошлого поют.И жизни, отошедшей в мир преданий,Свой братский зов и голос подают.
Это было глухое, тяжелое время.Дни в разлуке текли, я как мертвый блуждал;Я коня на закате седлалИ в безлюдном дворе ставил ногу на стремя.На горе меня темное поле встречало.В темноту, на восток, направлял я коня —И пустынная ночь окружала меняИ, склонивши колосья, молчала.И, молчанью внимая, я тихо склонялсяГоловой на луку. Я без мысли гляделНа дорожную пыль, и душой холодел,И в холодной тоске забывался.
Моя печаль теперь спокойна,И с каждым годом все яснейЯ вижу даль, где прежде знойноСинела дымка летних дней…Так в тишине приморской виллыСлышнее осенью прибой,Подобный голосу Сибиллы,Бесстрастной, мудрой и слепой.Так на заре в степи широкойСлышнее колокол вдали,Спокойный, вещий и далекийОт мелких горестей земли.
Звезды ночи осенней, холодные звезды!Как угрюмо и грустно мерцаете вы!Небо тускло и глухо, как купол собора, И заливы морские — темны и мертвы.Млечный Путь над заливами смутно белеет,Точно саван ночной, точно бледный просветВ бездну Вечных Ночей, в запредельное небо, Где ни скорби, ни радости нет.И осенние звезды, угрюмо мерцаяБезнадежным мерцанием тусклых лучей,Говорят об иной — о предвечной печали Запредельных Ночей.
Шумели листья, облетая,Лес заводил осенний вой…Каких-то серых птичек стаяКружилась по ветру с листвой.А я был мал, — беспечной шуткойСмятенье их казалось мне:Под гул и шорох пляски жуткойМне было весело вдвойне.Хотелось вместе с вихрем шумнымКружиться по лесу, кричать —И каждый мертвый лист встречатьВосторгом радостно-безумным!