Том 10. Пьесы, написанные совместно
Шрифт:
Сарытова (дает деньги). Ох!.. возьмите. Это последние. Вы знаете, зачем она приехала? Выжить вас отсюда.
Баркалов. Еще это старуха надвое сказала. Я ее скорей прогоню! Бегу метать на ваше счастье! Благодарю! Не браните! (Целует руку и убегает.)
Сарытова (с любовью смотрит вслед ему, уходя). И надо бы бранить, да не могу…
Действие
ЛИЦА:
Сарытова.
Ольга.
Настя.
Бондырев.
Бондырева.
Марья.
Лизгунов, очень богатый молодой человек, сосед Сарытовой.
Баркалов.
Декорация первого действия.
Марья (входит) и Баркалов.
Баркалов. А, фрелина, пожалуйте с вестями!
Марья. Вестев даже очень довольно.
Баркалов. Ну, и катай по порядку!
Марья. Приезжая барыня ходила по всем местам, и на скотную, и в поле, и везде вас ругательски ругала и проходимцем-то и прощалыгой!
Баркалов. Ладно, ладно! Эка у тебя ума палата! Ты бы еще что-нибудь!
Марья. Сами же приказывали, чтобы все!
Баркалов. В доме-то что говорила?
Марья. А в доме… этого и сказать никак невозможно, потому неблагородно и даже конфузно!
Баркалов. Ха, ха! Ишь какая конфузливая! Ты не ломайся, говори! Не было ли разговору о каких-нибудь намерениях?
Марья. Намеренней никаких не слыхала, а уж, кажется, как слушала: и к окну подкрадывалась, и за дверью стояла. А если бы что, так я бы сейчас. Потому мы все за вас готовы куда угодно.
Баркалов. Ну и молодцы! Будет мне хорошо, будет и вам хорошо, особенно тебе… (Берет за подбородок.)Востроглазая!
Марья. И, ух, какие вы бесстыдники! А ну, увидят?
Баркалов. И то правда, стыдливость ты воплощенная!
Марья. Да не то что стыда, на вас и страха нет.
Баркалов. Разумеется, нет.
Марья (кокетливо). Так-таки ни стыдочка, ни страха?
Баркалов. Ни того, ни другого. Можно прожить и без этого.
Марья. Да уж, на вас глядя, и мы думаем, что можно.
Баркалов. Ну, так смотри же, не пророни словечка! За это тебе к свадьбе самое пунцовое платье в подарок.
Слышен громкий разговор.
Марья. Слышите? Скорей уйти от греха!
Уходит в дом, Баркалов во флигель.
Бондарева и Сарытова (входят).
Бондырева. Ты это другому рассказывай, а не мне. Репу от печенки отличу. Какое это хозяйство? Француз ходил. Непорядок, запущенье, разгром.
Сарытова. Кое-что и не в порядке, у всех так.
Бондырева. Кое-что? Одолжила! Что в порядке-то, ты скажи! Сколько у вас скота?
Сарытова. Штук пятьдесят!
Бондырева. А было?
Сарытова. Было больше.
Бондырева. Вот это хорошо, «больше»! Втрое больше!
Сарытова. Он переменяет породу.
Бондырева. Скажи лучше — переводит. Это значит из шляпки бурнус делает! Пропадешь!
Сарытова. Ну, пускай, уж это мое дело!
Бондырева. Не будь у тебя опеки, никто бы тебе и не мешал на старости пустить себя по миру; но у тебя младшие сестры, все равно что дочери.
Сарытова. А разве я забыла?
Бондырева. Забыла, а то не держала бы в доме такого прощалыгу!
Сарытова. Послушай, ведь я не езжу к тебе с наставлениями?
Бондырева. Еще бы! Я живу по-божески, как совесть велит, а на тебя только-только что пальцами не показывают!
Сарытова. Что такое?
Бондырева. А ты как бы думала? Шила в мешке не утаишь!
Сарытова. Ну, всему есть предел! Прошу не передавать мне глупых разговоров.
Бондырева. Какие разговоры! Дело видимое для всякого: скота мало, лошади не те, экипажи проданы!
Сарытова. Экипажи проданы за ненужностью.
Бондырева. Отчего же, когда у тебя не было управляющего этого, все нужно было, а теперь не нужно стало? А где лес? Я сегодня поглядела, как косой покошено!
Сарытова. Лес был нужен для ремонту, для поправок хозяйственных строений!
Бондырева. Да какой ремонт, какие поправки? Нигде даже новой подпорки не видать: все валится, все рушится.
Сарытова. Порубки, крестьяне воруют.
Бондырева. Воруют, да только не крестьяне.
Сарытова. Я не желаю больше продолжать этот разговор.
Бондырева. Ну, так я тебе, Серафима, коротко скажу: чужим нельзя так распоряжаться. Ведь это хорошо, пока у вас предводитель разиня, а наскочишь на другого, так не ту песню запоешь. Теперь ты протоколистам овес да масло посылаешь, так все шито да крыто.