Том 10. Пьесы, написанные совместно
Шрифт:
Сарытова. Спасибо. А что говорят про моего управляющего?
Гурьевна. Хвалят, матушка, хвалят. Отважный молодой человек, и поступки его все такие еройские.
Сарытова. Какие «еройские»? Говори ты по-человечески!
Гурьевна. Ну, известно, какие в холостой компании бывают. Как в город приедет, так у них и компания. Сначала все здоровья друг другу желают, а уж как совсем станут здоровы, надо это здоровье куда-нибудь девать. Сейчас тройки и кататься, и женский пол с ними!
Сарытова.
Гурьевна. Да как в город поедет, так и компания,
Сарытова. А не врешь ты?
Гурьевна. С места не сойти, коли лгу. Третьего дня меня самоё чуть впрах не раздавили, маленько бог помиловал. Гаркают, свищут…
Сарытова. Ну, довольно! Денег ищи, Гурьевна, скорей, нужно очень! На три процента я согласна.
Гурьевна. Искала, матушка, искала. Обгложи меня тараканы, искала! Все ноги оттоптала, все башмаки износила!
Сарытова. Вижу, к чему ты подговариваешься!
Гурьевна. Мучки бы…
Сарытова. Найди денег — дам!
Гурьевна. Теперь бы хоть осьминку.
Сарытова. Хорошо. Вон Степан Григорьевич, ему скажу! Подожди!
Гурьевна. Благодарю, матушка, подожду. (Уходит.)
Сарытова, Баркалов, потом Марья.
Баркалов. Что с вами? Вы расстроены?
Сарытова. Вы еще спрашиваете! Это ужасно! Чему же верить после этого?
Баркалов. «Ужасно»? «Чему верить»? Не на мой ли уж это счет?
Сарытова. Какое притворство! Вы думали, что ваши городские похождения всегда останутся тайной для меня?
Баркалов (смеется). Так вот в чем дело!
Сарытова. Он еще смеется… Я думаю, мне кажется, вам нужно оправдываться…
Баркалов. Оправдываться? И не подумаю! В чем оправдываться? В том, что я в городе кучу?
Сарытова. Неужели этого мало?
Баркалов. Да ведь все это делается для вашей пользы.
Сарытова. Для моей пользы? Право, вы считаете меня сумасшедшей или дурой!
Баркалов. Ни то, ни другое. Выслушайте спокойно! Хорошо ли будет, если я буду избегать общества, сторониться от каждой женщины? Подумают, что я боюсь какого-то невидимого глаза и именно вашего. Хотите этого? Извольте, я готов! Теперь же если я кучу, то ведь я управляющий, а какой же управляющий не крадет? Ну, и пускай думают. Но если вы не верите мне и хотите стеснять мою свободу, я должен буду вас покинуть. Я не перенесу такой обиды!
Сарытова. Друг мой, я желала бы только, чтоб вы воздержались от этих прогулок и пирушек. Мне начинают ставить в вину ваши неумеренные расходы. Опека придирается, уж слишком внимательно просматривает отчеты. Вот до чего
Баркалов. Нет, Серафима Давыдовна, довольно; я не могу быть игрушкой вашего каприза.
Сарытова. Как вы безжалостны! Если бы я не любила вас, я бы слушала про ваши кутежи равнодушно! Но я люблю вас страстно, безгранично, как нынче не умеют любить; как же мне не ревновать вас? Вы все для меня! Моя молодость прошла без радостей, и я не растратила моего чувства! Я знала только одну привязанность к моим сестрам, и только теперь, когда встретила вас, я узнала, как можно любить! Как же мне не огорчаться от таких слухов?
Баркалов. Я знаю, что ревность происходит от любви, да мне-то от этого не легче.
Сарытова. Я не знала в жизни, что такое счастье, и если оно так поздно улыбнулось мне, как же мне не беречь его? Пощадите же меня и не говорите о разлуке! Я готова на все для вас!
Баркалов. Если б не ваши капризы, и я для вас готов на все!
Сарытова. О, не столько, сколько я! Нет жертвы, какую бы я не принесла для вас.
Баркалов. Посмотрим. Я буду помнить ваши слова.
Сарытова. Меня не страшит ни молва, ни опека, ничто на свете! Я только молю вас, любите меня!
Марья (входит). Барыня, пожалуйте; барышня приехали. (Убегает.)
Сарытова. Ах, как некстати! (Уходит.)
Баркалов. Кто это ей сплетничает? Это непременно Гурьевна! Погоди, голубушка, я с тобой расправлюсь! Экая досада, не успел денег попросить! Игра начинается, а у меня хоть шаром покати! (Уходит.)
Бондырев, Бондырева, Сарытова, Ольга и Настя (входят все).
Бондырева. Знаю, что не ожидала, да нужно, так и приехала!
Бондырев. Что, Серафима, я еще молодец? Хоть ты похвали!
Сарытова. Потолстел-таки.
Бондырев. Ну, уж едва ли! Все меня моционят: посидеть всласть не дают, а уж не то чтоб соснуть после обеда! Боятся, что ожирею.
Бондырева. Не жиру боятся, а кондрашки!
Бондырев (лаская Настю). Э, брат! Ты все еще такая же куцая?
Настя. Да какая же я куцая, дядя? Я уж давно длинные платья ношу.
Бондырева (Сарытовой). С покосом управились, а рожь еще не поспела; вот улучила времечко и приехала!
Бондырев. У вас полон двор экипажей. Ты ступай к гостям, об нас и племянницы позаботятся.
Сарытова. Это гости у управляющего, а не у меня.