Том 10. Пьесы, написанные совместно
Шрифт:
Бондырева. Эва что! Учить? Не желаю, понимаете, не желаю и не стоит!
Ольга. Тетя, разве это дурно, что молодой человек желает поучиться? Это делает ему честь. Зачем же отказывать ему в добром совете?
Настя. Да тебе что за дело? Зачем ты в чужие разговоры мешаешься! Тетя знает, что говорит.
Баркалов. Я хочу учиться для пользы ваших же родных.
Бондырева. Для этой пользы нужно совсем другое —
Баркалов. Что же именно? Может быть, я могу?
Бондырева. Вы? Можете, как не мочь! Стоит только запречь лошадей, а вам сесть да укатить совсем отсюда, тут вот и начнется действительная польза для моих родных. Другой пользы не знаю и прошу у меня не спрашивать, а то я человек тяжелый, неровен час, обмолвлюсь, скажу что-нибудь вам не по мыслям.
Ольга (подойдя к Баркалову). Степан Григорьевич, вы не огорчайтесь на тетю. У ней уж такая манера говорить, а сердце у ней доброе и нежное.
Настя. А! Так ты вот как! Ну, хорошо же! (Убегает.)
Баркалов. Бог с вами! За что вы обижаете бедного человека?
Бондырева. Бог всегда со мной, это правда; а есть люди, что и бога забыли! Да вы маску-то снимите, полно Лазаря-то петь! Понимаем мы, не маленькие! (Смеется.)Управляющий!
Баркалов. Сударыня, воздержитесь! Только в этом доме вы и можете так говорить со мной.
Бондырева. А в другом-то месте я на вас и не посмотрю. «Воздержитесь»! Туда же!
Он уходит.
Ольга. Ну что вы наделали! Теперь опять пойдет брань да раздор. А еще обещали быть ласковой!
Бондырева. Да что ж мне делать, коли я его видеть не могу. Как только увижу его мину богопротивную, так у меня даже колотья подступают.
Ольга. Тетя, я вас предупреждаю, он человек дерзкий, он ни перед чем не остановится.
Бондырева. Ну вот еще! Стану я его бояться!
Ольга. Да уж поверьте мне: будет скандал большой; а все это отзовется на нас, дурная-то слава про все семейство пойдет. Вы знаете, что у меня есть жених, так приятно ли мне, когда разговор о наших семейных дрязгах по всей губернии разойдется. Говорю вам, не мешайте мне, у меня дело хорошо обдумано.
Бондырева. Так что такое, скажи!
Ольга. После, после, тетя, а теперь подите к маме, успокойте ее хоть немного! Ведь жалко!
Бондырева. Ох ты, жалостливая! Что ж, я пойду, коли тебе надо, да будет ли толк?
Ольга. Будет, будет!
Бондырева уходит.
Ольга и Настя (входит).
Ольга. Что ты убежала? Ты рассердилась на меня?
Настя. Нет, что ж сердиться! Только не ожидала я от тебя этого, не ожидала!
Ольга. Чего не ожидала?
Настя. Чтоб ты на его сторону перекинулась.
Ольга. Наконец это из рук вон! Чего ж тебе хочется от меня? Чтоб я вместе с тобой бранилась с ним? Этого ты от меня никогда не дождешься.
Настя. Да я знаю, знаю. Вас теперь трое против меня: она, он и ты!
Ольга. Какие глупости! Ты ничего не понимаешь.
Настя. Уж конечно! Я только и слышу от тебя, что я глупа и зла. Ну и отлично! Мы и без тебя обойдемся: за меня тетя заступится, да я и сама…
Ольга. Ты сама? Что ты выдумываешь? Что ты можешь сделать?
Настя. Что сделаю? Вот ты узнаешь.
Ольга. Ах, Настя, ты только мешаешь моему плану. Как это скучно! То тетя, то ты… не хотите вы подождать немного!
Настя. Дождешься тебя; я измучилась. (Утирает, слезы.)Нет, уж я решилась!
Ольга. На что ты решилась?
Настя. Уж я знаю. Это мое дело.
Ольга. Ну, сделай милость, скажи! Разве хорошо от сестры скрывать?
Настя (осматриваясь). Слушай! Я возьму… я возьму, у скотницы Хавроньи мышьяку и отравлю его.
Ольга. Что ты? Что ты? Ведь это уголовное преступление…
Настя. Я знаю. Я все расскажу на суде, все, я плакать буду, меня оправдают.
Ольга. Тебя оправдают, а грех-то? Ты и забыла?
Настя (подумав). Так я сама отравлюсь.
Ольга. Ну вот еще! Кому же ты угрозишь?
Настя. Да я не могу так жить, не могу… понимаешь?
Ольга. Ведь уж долго ждала; подожди еще немного. Мне самой надоело.
Настя. Немного?
Ольга. До завтра.
Настя. И завтра ты его выгонишь отсюда?
Ольга. Непременно.
Настя. А если нет?
Ольга. Тогда делай что хочешь: отравляй его или сама отравляйся; я уж не скажу ни слова.