Том 10. Пьесы, написанные совместно
Шрифт:
Марья Петровна. Да о чем ты вздыхаешь?
Варя. Решится… сегодня решится.
Марья Петровна. Что решится?
Варя. Так или так… судьба моя решится, Маруся.
Марья Петровна. Что ты задумала?
Варя. Тогда узнаешь.
Марья Петровна. «Судьба решится» — ведь это страшно, ты такая сумасшедшая.
Варя. Ты очень умна! Сама виновата, а меня же сумасшедшей называешь.
Марья Петровна.
Варя. Да что ж я — рыба, что ли! Эх! Ну, пропадать, так пропадать.
Марья Петровна. Ах, Варя, Варя! Я не думала, не ожидала…
Варя. Да не бойся, ничего страшного не будет. Погоди, сюда идут.
Входят Ашметьев, Зубарев, Вертинский, Боев, Мальков.
Варя, Марья Петровна, Ашметьев, Зубарев, Вершинский, Боев, Мальков.
Вершинский. Хороша ваша интеллигенция! Это не съезд, не дебаты цивилизованных людей: это мирская сходка у кабака.
Ашметьев (Варе тихо). Строг!
Варя (Малькову тихо.)Поспорьте с ним.
Мальков. Боюсь, — засудит.
Зубарев. А какое равнодушие-то-с к общественным делам, Виктор Васильич, — помилуйте! Им хоть трава не расти! Да вот вам, недалеко ходить, вот соседи наши: Михайло Тарасыч и Дмитрий Андреич! Ни в какую их службу не запряжешь. Вот Михайло Тарасыч, ученый человек-с, математик, астрономией занимается, третье трехлетие в почетные мировые судьи выбираем, — отказывается.
Боев. Не могу против принципа. У меня принцип — не осуждать никого. Вершинский (пожимая плечами). Не осуждать пьяниц и воров! Странные принципы!
Боев. А как бы вы думали! Да и притом я очень жалостлив. Ну, представьте меня, красну-девку, судьей! Вызывается Глеб Архипов. — Вы Глеб Архипов? — Мы. — Украли вы топор у Егора Афанасьева? — Точно, батюшка, ваше высокоблагородие, Михайло Тарасыч, я его… топор этот взял. Как перед богом, так и перед тобой — все одно. Что уж, ежели… — И заложили в кабаке? — И заложили. — Как же вы это сделали? — Вот что, батюшка, ваше высокоблагородие, господин прокурон! Накануне-то мы праздновали, моленье, значит, у нас; ну, обыкновенно, очнулись на другой день; ну, она, душа-то, и горит… (Зубареву.)Скажи на милость, ну, как я его осужу! Ты только подумай, каково человеку, когда у него душа горит!
Зубарев. У тебя все шутки, Михайло Тарасыч; а нам не до шуток. Вот тоже Дмитрий Андреич, человек образованный, и химию знает, а в гласные не хочет.
Мальков. Да не у чего гласным-то быть.
Вершинский. Как не у чего? Такие важные вопросы.
Мальков. Вопросы-то важные, да денег нет.
Зубарев.
Боев. Ишь, чего захотели! Деньги вам плати по окладным листам да еще на собрания езди. Я не гласный, а согласный! Ведь я плачу деньги, — не спорю с вами, не отказываюсь, кушайте на здоровье! Чего ж вам еще? Вам хочется, чтоб я сам приехал рассуждать с вами, под каким соусом их приготовлять: под соусом ли народного образования, или здравия, или путей сообщения. Да вот кстати — о путях сообщения! Вы дайте прежде возможность приезжать к вам, да потом уж и приглашайте. Вот мы сейчас к вам ехали, так на Берендеевском мосту чуть было жисти своей не решились…
Зубарев. Да ведь и тарантас у тебя! Наполовину его уменьшить, так и то пятерых усадишь.
Боев. И ты тоже в реформаторы лезешь, тарантасы преобразовывать задумал? Нет, уж останься лучше исполнителем при заготовке лесных матерьялов да с подрядчиками — оно теплее.
Зубарев. Вон он какой, вон он какой зловредный!
Боев. Нет, уж вы или дороги почините, или сделайте мне на земский счет такой тарантас, в котором бы можно было ездить по вашим дорогам. Да вот кстати об лесных-то матерьялах… (Ашметъеву.)Я вам лес сосватал, завтра мы вам деньги привезем.
Ашметьев. Благодарю вас.
Боев. Мне, красной девке, словесной благодарности мало.
Ашметьев. Что же вам?
Боев. Магарыч.
Ашметьев. Какого рода?
Боев. Завтрак хороший.
Ашметьев. С удовольствием.
Мальков. Что бы вам, Александр Львович, ту рощу продать, которая за парком.
Ашметьев. Что вы, помилуйте! Такой старый лес.
Мальков. Молодые-то леса красивее старых.
Ашметьев. Вот странно, в первый раз слышу. Почему же это?
Мальков. Во-первых потому, что все молодое лучше старого, а во-вторых, в молодых лесах большой прирост, много процентов приростом дают; а старые уж не растут.
Ашметьев. Особенный взгляд на природу, новая теория ландшафта.
Мальков. Ландшафты-то хороши, да убыточны: не по деньгам нам; мы, по глупости, больше со стороны доходности смотрим… Мекаем да по пальцам рассчитываем.
Ашметьев. Как ни смотрите, а прекрасное все-таки останется прекрасным; законы изящного неизменны.
Мальков. Ну, виноват! Вперед не буду. Нет, я к тому, что доходные-то имения прочней!
Боев. Да, они долго хозяев не меняют.
Мальков. А ландшафтами-то любуются, любуются, ан глядишь — и сукцион.
Боев. А с укциону-то купит купец; через полгода, вместо ландшафтов, всё полусажёнки стоят.