Том 12. Лорд Дройтвич и другие
Шрифт:
— Наши чувства здесь ни при чем, — сказала она. — Это невозможно.
— Именно, — согласился сэр Герберт.
Мистер Уэзерби ничего не сказал. Он полировал ноготь уголком платка.
— Почему? — спросил Тони.
— Она маникюрша!
— Самая подходящая жена для парикмахера. Сид мне только что говорил…
— Исключено, — сказал сэр Герберт.
— Вот что, мои дорогие, — сказал Тони. — Спорить нам незачем. Я женюсь. Если мне удалось заполучить саму Полли, не так я глуп, чтобы отказаться.
—
— Тогда в семье будет наконец нормальная леди Дройтвич.
Сэр Герберт посмотрел на леди Лидию. Леди Лидия посмотрела на сэра Герберта. Оба они посмотрели на мистера Уэзерби, но зря, поскольку он полировал другой ноготь. Семейные юристы умеют хранить удивительное безучастие. Физически Уэзерби присутствовал, духовно был за сотни миль.
— Говорила я, что он сошел с ума? — вскричала леди Лидия.
Тони жалел этих страдальцев, но уступать не собирался.
— Ну, тетя! Ну, моя дорогая! — сказал он. — Ты же знаешь, что огорчаться незачем. Улыбнись, тебе же нравится Полли. Сама знаешь…
— Ничего я такого не знаю.
— Тогда узнай. Жаль приставлять пистолет к голове, но если семья не примет Полли, я оставляю это дело. Что вам лучше, графиня Полли или граф Сид? Подумайте. Как заметил он сам, даю вам десять минут по моим золотым.
И Тони вышел на лужайку. Сэр Герберт и леди Лидия снова обменялись взглядами.
— Он так и сделает, — сказал сэр Герберт.
— Да, — сказала леди Лидия.
— И заметь, он упрям, как осел.
— Да. Отец был точно таким же.
— Старый Прайс? — спросил Уэзерби.
— Мой брат Джон, — ответила леди Лидия. — Помню, он хотел жениться на официантке.
— Потом, потом, — сказал сэр Герберт. — Сейчас главное — миссис Прайс.
Мистер Уэзерби мгновенно ожил. Это его касалось, и он снова обрел ту прыть, которую обретают стряпчие, если тронуть их сердце.
— Для меня очевидно, — сказал он, — что она должна снова подписать отказ.
— Именно, — согласился сэр Герберт. — Вы ее и убедите. Ваши доводы весомей наших.
— Нас она слушать не будет, — пояснила леди Лидия. — Герберт несколько раз взывал к ее высшему «я», и все без толку.
— Понимаете, — прибавил сэр Герберт, — она очень суеверна. Ей кажется, что это знамение. Такой знак с неба.
— Конечно, вы ее убедите! — вступила леди Лидия. — Она темная старая женщина. Если говорить торжественно… сурово… ну, вы знаете, юридическим тоном…
Мистер Уэзерби умудренно кивнул. Он не сумел бы найти такие слова, но совершенно соглашался с хозяйкой.
— Понимаю, понимаю. Лучше будет сейчас составить бумагу, чтобы иметь ее наготове.
Он поднялся и подошел к столу, но заметил, что сообщество увеличилось. Безупречно одетого пришельца бурно приветствовали родные.
— Фредди! — воскликнул сэр
Фредди кивнул и пояснил:
— Передумал, знаете ли. Привет, тетя Лидия.
— Доброе утро, Фредди. Ты знаком с мистером Уэзерби?
— Конечно. Здравствуйте, мистер Уэзерби. Как там иски и киски?
Стряпчий угрюмо улыбнулся, сел к столу и стал строчить пером по бумаге. Леди Лидия обратилась к племяннику:
— А почему ты решил приехать?
— Важное дело. Где Тони?
— В саду. С… невестой.
— Что? — Фредди вздрогнул. — Я думал, Вайолет его бросила.
— Да. Это другая, Полли Браун. Фредди очень обрадовался.
— Неужели Тони подцепил такую девушку? Молодец! Да, прямо скажу, молодец!
— Рада, что тебе это нравится…
— А уж он, я думаю, рад! — не унимался Фредди. — У меня для него тоже хорошие новости. Будет петь и плясать.
Сэр Герберт, звонивший в звонок, вернулся и спросил:
— Какие новости?
Племянник посмотрел на него сурово.
— Такие, — сказал он. — Только для Тони. Прости, дядя Герберт, ты чересчур любопытен.
И, погрозив баронету пальцем, он направился в сад. Леди Лидия пожала плечами, заметив при этом:
— Ну и семейка!
Открылась дверь, появился Слингсби.
— Вы звонили, сэр Герберт?
— Где миссис Прайс?
— Здесь, сэр Герберт.
— За дверью?
— Да, сэр Герберт.
— Пусть войдет. Останьтесь и вы. Нам будет нужен свидетель.
Мистер Уэзерби встал с бумагой в руке.
— Готово? — спросил сэр Герберт. Юрист вручил ему бумагу.
— Прекрасно.
Дверь открылась снова, и появилась мамаша Прайс в черном шелковом платье.
Глава XXIII
Мамаша была трезва и настороженна. Ей все это не нравилось. Как греки и римляне, она руководствовалась знамениями и, когда Тони сжег документ, сочла это знаком небес. Иначе говоря, она считала, что ошиблась, поставив подпись.
Две недели жила она в таком убеждении, но сегодня, на Мотт-стрит, ей перешла дорогу черная кошка. Мнения об этих кошках разделяются. Одна школа мысли полагает, что они к счастью, другая — что к беда. Третья, самая маленькая, считает ее просто предупреждением. К этой школе принадлежала и мамаша Прайс, а потому не знала, чего, собственно, ждать. Тем самым держалась она, как Даниил, только что попавший в львиный ров. [83]
— А, миссис Прайс! — сказал сэр Герберт.
83
Даниил, только что попавший в львиный ров — Книга Даниила, гл.6.