Том 13. Пуля дум-дум
Шрифт:
Я подошел к кровати и взял конверт. На нем был штамп авиакомпании. Внутри я нашел билет до Чикаго.
— Вы делаете чертовский крюк, — заметил я.
Он слабо улыбнулся и не нашел, что ответить.
— Ну вы и тип, мистер Бонд, — сказал я. — Подумать только, я считал себя хамом, что осмелился говорить с вами о Лейле Кросс… А ваше любовное отчаяние — это что-то. Сыграно отменно.
— Я не понимаю, лейтенант.
— А я уверен, что прекрасно понимаете.
Он подобрал билет на самолет, который я бросил на кровать, и положил во внутренний карман пиджака.
— Вы извините меня, лейтенант, — сказал он, — но я спешу. Мне пора на самолет.
— Вы не знали точно, что сталось с Марлен? И бросились искать следы Лейлы?
— Не понимаю вас, лейтенант…
Он закрыл чемодан, взял его в руку и двинулся на меня.
— Извините, но мне нужно ехать, если я не хочу опоздать на самолет.
Я отстранил его ладонью. Он отступил, натолкнулся на кровать и упал, выронив чемодан.
Вдруг закрыл лицо руками и залился слезами.
— Вам следовало бы взять пример с другого бухгалтера, о котором я недавно узнал, — сказал я. — У него было невинное хобби — извлечение квадратных корней. Это куда менее опасно, чем шантаж.
— Я не знал, — рыдал он, — что он ее убьет!
— Кто скомбинировал это дело? Вы или Марлен?
— Я. Я знал о существовании татуировки и об организованной поставке девушек. Также имел случай познакомиться с Лейлой Кросс. Я однажды пользовался услугами этой организации, и пришла Лейла…
— Даже бухгалтеры способны оценить качественный живой товар, не так ли?.. Расскажите мне о Марлен Кауфман.
— Мы встретились совершенно случайно и с первого взгляда потянулись друг к другу. Страсть захлестнула нас. Но у нас не было будущего. Я не богат. У Марлен свои проблемы. Кауфман поклялся, что никогда не потребует развода и не даст развода сам, и денег не даст ни цента.
Безвыходная ситуация. Поразмыслив, я пришел к выводу, что клиентура Леннигана подбиралась, главным образом, в заведениях Кауфмана, в его отелях и барах. Вполне возможно, что Кауфман и Снэк Ленниган — одно и то же лицо. В сущности, последнее не так уж и важно: достаточно найти кого-то, кто согласится клятвенно подтвердить, что Кауфман и есть Ленниган. Я поговорил с Марлен, и она нашла идею потрясающей. Но посчитала, что нужно найти по крайней мере двух свидетелей, чтобы шантажировать Кауфмана. Она продала часть своих драгоценностей и нарядов и дала мне десять тысяч долларов. Я знал, что Лейла Кросс падка на деньги и сделает ради них все, что угодно. Я стал ее зондировать. Сначала она и слышать не хотела, но, когда я пообещал ей пять тысяч долларов за подписанное заявление, она согласилась. Я дал ей еще тысячу за то, что она уговорила Анжелу Маркой подписать такое же заявление, и Анжеле заплатил четыре тысячи долларов. Оба документа я отдал Марлен. Она обещала через три дня сообщить о результатах. Но мы уже не встретились.
Я закурил.
— Эти девушки знали, что Кауфман и Ленниган — одно и то же лицо?
— Они ничего не знали, — ответил Бонд. — Инструкции ведь им давала Ольга Кельнер.
— Так что же вы сделали после того, как Марлен не появилась?
— Я не знал, что делать, — с несчастным видом сказал он. — Я ждал четыре дня, потом позвонил Кауфману под видом лавочника и попросил разрешения поговорить с миссис Кауфман. Мне ответили, что она в Лос-Анджелесе, делает покупки. Я понял, что это неправда. Я подумал, что она могла встретиться с одной из этих девушек, и поехал к Лейле, но она уже исчезла. Бросился к Анжеле Маркой, там тоже никого. Тогда я все понял. Кауфман мог и убрать Марлен. Я тоже решил исчезнуть на тот случай, если Кауфман начнет доискиваться до сути и выйдет на меня. Сначала я поехал в Лос-Анджелес и обежал все отели в надежде все же найти Марлен, но, конечно, не нашел.
Потом приехал сюда. Искал Лейлу и Анжелу. Наконец обнаружил Лейлу в похоронном бюро. Я надеялся, она что-нибудь знает. Я позвонил ей, и мы встретились.
Лейла рассказала, что уехать ей посоветовала Ольга Кельнер, потому что Кауфман ее ищет. Но у меня было впечатление, что она кое о чем умалчивает. Поэтому я решил встретиться с ней еще раз, не зная, конечно, что она уже убита.
— Когда вы меня увидели, то сказали первое, что пришло в голову, — что вы жених Лейлы?
— Да, — согласился он.
— И вчера утром вы пришли ко мне, потому что были убеждены: Кауфман убил свою жену. Вы хотели пустить меня по его следу, чтобы я узнал, что сталось с Марлен?
— Точно.
Я подошел к кровати, схватил Бонда за лацкан пиджака и приподнял.
— Что вы делаете? — спросил он испуганно.
— Я доставлю вас в отдел убийств!
— Вы не можете этого сделать! У вас нет ничего против меня! Вы не можете меня арестовать!
— Вот как, милый? А убийство и соучастие — знаешь, что это такое? Там тебя призовут к порядку и покажут, как врать!
Он плакал и жаловался. Я толкнул его к двери.
В отделе я сдал его инспектору и оформил предварительное заключение, а затем направился в офис шерифа.
Аннабел приветствовала меня теплой улыбкой.
— Возвращение победителя! — вскричала она. — Вы всегда меня дурачили!
— Это было не трудно, — скромно сказал я.
Ее улыбка пропала.
— Прежде я находила вас отталкивающим, а теперь вижу, что вы совершенно невыносимы!
— Не разбивайте мне сердце, прекрасная магнолия, — возвышенно сказал я. — Пойду пожинать свои лавры. Шериф у себя?
— Нет. Утром, в семь часов, он был еще тут, но потом пошел спать и вернется только завтра.
— Тем хуже. Ладно, можно подождать… Хотя я хотел бы сначала поговорить с ним…
— О чем? — спросила она заинтересованно.
— Об одной вещи, которая меня тревожит: о былых красотках Юга… Теперь их больше не увидишь: они исчезли, словно по волшебству, и уступили свое место разным… Аннабел Джексон!
Я поспешно выскочил за дверь, сел в «остин» и поехал перекусить что-нибудь. Зашел в ближайшую лавочку и взял сандвич и кофе.
В два тридцать я остановил машину перед «Тихой гаванью» и толкнул застекленную дверь.
Блондинка выглядела не лучше прежнего.
— Мистер Родинов ушел, — известила она меня.
— А мисс Пайс?
— Мисс Пайс занята, — ответила она. — И мистер Родинов дал указания: его служащие не должны принимать визитеров в рабочее время!
— Я не визитер. — Моему терпению не было предела. — Я официальный представитель порядка. И если вы станете мешать моему расследованию, я вас арестую. Может, тогда в вас мелькнет что-то человеческое.