Том 14. Опасные игры. Ева
Шрифт:
– Хватит болтать, – оборвал я ее и поехал по направлению к Голливуду.
Несмотря на то, что я еще не протрезвел, я все же принял меры предосторожности, чтобы никто не увидел меня с этой потаскушкой. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, кто она такая. Я никогда бы не связался с ней, но она знала Еву, и я надеялся расспросить рыжую про Еву поподробнее.
По пути к Голливуду мы зашли в несколько баров. Я делал все, чтобы девица развязала язык, но она переводила разговор на другие темы. И я поддерживал их, потому что мне не хотелось, чтобы проститутка почувствовала, что я интересуюсь Евой. Рыжая все время трещала о себе, а она меня ни капельки не занимала. «Пусть выговорится», – думал я, не слушая ее и то и дело подливая в стакан. Я ждал, что когда она опьянеет, то я смогу начать свои расспросы о Еве, не вызывая у рыжей подозрений. Бары, в которые мы заходили, были переполнены. То я терял рыжую из вида, то она – меня. Я никак не мог улучить момента, чтобы заставить ее разговориться о Еве.
– Мне надоела эта толкотня, – сказал я, наклонясь к уху девицы и поддерживая за локоть. – Надо найти какое-нибудь этакое местечко для двоих. От беспрерывного шума баров у меня трещит голова.
– Если мы поедем в укромный уголок, это обойдется тебе в копеечку, – ответила рыжая, опершись маленьким курносым носом о край стакана. – Ты заплатишь за это кучу денег!
– Хватит говорить о деньгах. Если послушать тебя, так можно подумать, что самое главное в жизни – это деньги.
Рыжая всей тяжестью своего тела навалилась на меня.
– Так оно и есть, – сказала она. – Меня интересуют только они, доллары, но об этом я обычно помалкиваю. Говорить о таком считается неприличным, не так ли?
Я посмотрел на нее. Она уже опьянела. Если она выпьет еще, она будет нести всякую чушь, а потом забудет, о чем говорила. Я купил рыжей два двойных виски, и, пока она пила его, мне в голову пришла великолепная идея. Я отвезу потаскушку во Фри-Пойнт. Таким образом я убью двух зайцев: заставлю ее рассказать мне о Еве и весело проведу время. Не могу же я всю ночь проторчать один во Фри-Пойнте?! Да и к чему это? Зачем Кэрол и Рассел бросили меня одного? Почему никого из них не тревожит, не скучно ли мне? Мне давно уже в голову не приходили удачные мысли. А эта показалась весьма оригинальной. Я очень радовался, что, наконец-то, нашел выход. Я отвезу эту рыжую каланчу с мягким телом во Фри-Пойнт. Мы сядем на террасе и будем наблюдать за луной, серебрящей горы и озера, и всю ночь напролет будем говорить о Еве. Время пролетит незаметно, а потом вернется Кэрол. Я предложил рыжей поехать ко мне. Она снова налегла на меня всем телом.
– Хорошо, но помни, это обойдется тебе в копеечку, а задаток я хочу получить сейчас.
Чтобы девица замолчала, я сунул ей в руку сорок долларов и стал проталкивать через толпу к выходу. На небе ярко светила луна, освещая улицу.
– Ты должен сполна расплатиться со мной, – заявила рыжая, падая на сиденье, – иначе какой же мне расчет в пьяном виде ехать к черту на рога только для того, чтобы полюбоваться луной. Заруби себе на носу: ты должен рассчитаться полностью.
Я сказал, чтобы она была спокойна на этот счет. Она ответила, что ей волноваться нечего, беспокоиться надо мне, а не ей, потому что я должен дать ей деньги, а не она мне. Она заявила, что, несмотря на то, что она одна-одинешенька на всем белом свете, она ведет себя со мной как настоящая леди и надеется на мою щедрость. По словам рыжей, она нахватала много долгов и была бы очень мне благодарна, если бы я помог ей оплатить их. Вскоре она заснула и проснулась только тогда, когда я подъехал к гаражу во Фри-Пойнте. Она вылезла из машины и, зевая во весь рот, поплелась за мной по тропинке, ведущей к дому. Пройдя немного, женщина оступилась, ухватилась за мою руку, чтобы не упасть и, бурча что-то себе под нос, поплелась дальше. Когда мы подошли к дому, прохладный горный ветер немного отрезвил мою ночную гостью, она оживилась и начала с интересом оглядываться по сторонам.
– Вот это да! Здесь так элегантно! Черт возьми, я путаю слова. Не обращай внимания!
Я сказал, что так и сделал, и, войдя в прихожую, зажег свет. Рыжая выглядела на редкость нелепо среди обилия книг, дорогих картин и прекрасной мебели. Женщина напоминала безвкусно и грубо расписанную вазу на фоне антиквариата.
– Вот мы и приехали, – сказал я. – Иди на террасу и любуйся луной.
Но девица стала бродить по прихожей, разглядывая с огромным интересом каждый предмет, словно не веря своим глазам и удивляясь всему.
– Сколько же все это стоит? Сколько же сюда угрохано денег! – пробормотала она. – Я никогда еще не видела такой роскоши. Потрясающе!
Рыжая была так поражена увиденным и так явно завидовала, что я решил дать ей время придти в себя и привыкнуть к окружающей обстановке, и только потом начать разговор. Пока дамочка ходила по комнатам, я взял большой миксер и смешал напитки. Даже когда я подал ей стакан, она, не выпуская его из рук, продолжала рассматривать книги, проводила рукой по мебели, ощупывала безделушки. Я сел и стал наблюдать за гостьей. Я обнаружил, что только одно привлекательно в ней – это рыжие густые волосы. Если бы не они, она была бы самой обыкновенной перезрелой проституткой. Ее облегающее фигуру желтое платье теперь, когда я разглядел его при ярком свете, оказалось дешевым и в пятнах. Оно прилипало к ее огромному, возбуждающему чувственность телу, как мокрый купальник. На ней были туфли со стоптанными каблуками, и на левом чулке от колена до щиколотки была спущена петля.
– Что ты на меня так уставился? – огрызнулась женщина, внезапно повернувшись ко мне лицом.
– Ты мне нравишься, – ответил я.
Она подошла и плюхнулась на кушетку рядом со мной. Обняв меня за шею своими мягкими, полными руками, рыжая попробовала укусить меня за ухо. Я оттолкнул ее. Она, заморгав глазами, посмотрела на меня.
– Что это ты?
– Пойдем на террасу, – сказал я и снова почувствовал отвращение к продажной девице. Я хотел только одного: пусть она поскорее расскажет мне о Еве и убирается ко всем чертям.
– А мне и здесь хорошо, – заявила потаскушка, откидываясь на подушку. Ее рыжие волосы сверкали и выделялись ярким пятном на белом велюре подушки.
– Выпой, – сказал я и налил в стакан раздражавшей меня гостьи половину содержимого миксера.
Расплескав виски по ковру, женщина залпом проглотила спиртное. Потом она стала колотить себя кулаками в грудь и выдыхать воздух.
– Ух! – воскликнула рыжая. – Виски ударило мне в ноги.
– Так и должно быть. – Я поднялся, чтоб снова наполнить миксер.
– Ты знаешь, до тебя ни один парень не приводил меня к себе домой, – призналась профессионалка, вытянувшись во весь рост на кушетке. – Зачем тебе это?
– Не пытайся понять, что мне самому не до конца ясно: есть такие вещи, которые понять невозможно.
Женщина самодовольно захихикала.
– Могу поспорить, что твоя жена сойдет с ума от злости.
– Замолчи, шлюшка!
– Если бы я была твоей женой и увидела, что ты приводишь домой женщин, я бы взбесилась, – невозмутимо продолжала рыжая. – Ни один приличный человек так себя не ведет.
– Можешь думать обо мне что хочешь, – сказал я и, подойдя к ней, отодвинул ее ноги в сторону, чтобы присесть на край кушетки. – Может быть, ты права, но я очень одинок. Жена бросила меня одного. Это тоже не очень-то мило с ее стороны, правда?
Рыжая немного призадумалась, и в прозвучавшем потом ее ответе был свой резон:
– Ты прав, жена никогда не должна бросать мужа одного. Я никогда бы не ушла и не оставила своего мужчину одного, если он пробыл со мной достаточно долго для того, чтобы я могла считать его своим.