Том 14. Убийство - завтра!
Шрифт:
Внезапный взрыв над моим ухом заставил меня подскочить на месте. Затем я увидела дикое выражение на ее лице. Пистолет выпал у нее из руки, она попыталась дотянуться до Артуро, но замертво свалилась на пол.
— Благодарю тебя, амиго! — с чувством произнес Рафаэль.
— Не стоит, — ответил ему Джонни и сунул пистолет обратно в кобуру.
Артуро встал перед Мариан Штерн на колени и схватил ее пальцы обеими руками.
— Она мертва! — трагически сказал он. — Моя единственная любовь!
Он зарыдал, и я в отчаянии уставилась на Джонни.
— Сейчас именно тот случай, когда я хочу выпить! — заявила я. — Ты не можешь как-нибудь его заткнуть?
Джонни ухмыльнулся.
— В этом нет нужды.
Рафаэль мягко потрепал Артуро по плечу.
— Пойдем, о Ненасытный! — произнес он. — Есть вещи, которые нам еще надо обсудить!
— Нет! — Артуро отшатнулся от него. — Ты не смеешь меня трогать. Я… приказываю тебе не дотрагиваться до меня. Мой отец…
— Человек, — проговорил Рафаэль почти печально, — это то, кем ты никогда не будешь. Пойдем, ненасытный дурак.
Он поднял Артуро на ноги за воротник рубашки и пошел из комнаты, волоча его за собой.
Джонни сунул мне в руку стакан.
— Я лучше позвоню в полицию. Нам придется чертовски потрудиться, чтобы объяснить все это лейтенанту Фраю. Я рад, что Терри все еще жив. Надеюсь, Артуро тоже не умрет от разрыва сердца: нам нужны будут их свидетельства.
— Ты мне не скажешь, Джонни, — поинтересовалась я, — когда ты стрелял в Мариан Штерн, ты хотел убить ее?
Он обдумывал мой вопрос целую минуту.
— Не думаю, Мэвис, — наконец произнес он. — Я просто не хотел, чтобы она убила Рафаэля, по-моему, в этом есть разница. А в чем дело?
— Да так, на будущее, — заметила я. — Чтобы быть спокойной на тот случай, когда ты на меня разозлишься.
Я допила виски, а Джонни вызвал полицию. Он долил наши стаканы и поглядел на дверь.
— Рафаэль что-то не торопится, — пробормотал он. — Что там у него?
Почти вслед за его словами мы услышали звук приглушенного выстрела.
— Черт! — пробормотал Джонни. — Мне бы следовало сразу понять, что задумал этот идиот!
Дверь открылась, и в комнату медленно вошел Рафаэль. Голова его была наклонена.
— Я рад, — произнес он торжественно, — что в конце он вел себя как мужчина!
— А? — только и сказал Джонни.
— Он сделал единственную достойную вещь, — сообщил Рафаэль. — Он застрелился.
— Прекрасно! — В голосе Джонни прозвучала горькая ирония. — А как мы сейчас объясним все это полиции?
— Он застрелился, сделав полное признание в письменном виде, которое сейчас лежит у меня в кармане, — спокойно проговорил Рафаэль. — Я огорчен, Джонни, что ты мог подумать, будто я забуду о такой детали.
Джонни понимающе ухмыльнулся.
— Думаю, мне действительно следовало знать, что ты ни о чем не забудешь, — сказал он. — Как тебе удалось убедить Артуро застрелиться?
Рафаэль улыбнулся.
— Я предложил ему выбор. Этого оказалось достаточно.
Когда я вошла в свою квартиру в сопровождении двух моих мушкетеров, никак не хотевших от меня отстать, было половина пятого утра. Я плюхнулась в ближайшее кресло, в то время как Джонни, осуждающе покачивая головой, рассматривал изрядно опустошенную бутылку, а Рафаэль снял темные очки, так что я получила полный электрический заряд его разноцветных глаз.
— Я думала, мы там останемся на всю жизнь! — заметила я.
— Смешно! — сказал Джонни, разливая остатки виски в два стакана. — Смешно было думать, что лейтенант Фрай будет нам признателен. Тем не менее мы распутали это дело и подали ему на блюдечке с голубой каемочкой. Мы, можно сказать, подарили ему труп, о котором он до сих пор ничего не знал, — труп Андерсона! Но у меня осталось чувство, хотя, возможно, я излишне чувствителен…
— Ха! — сказала я.
Он нахмурился.
— По-моему, Фрай не был особо счастлив. Как вы считаете?
— Я бы, амиго, — посоветовал ему Рафаэль, — на твоем месте постарался бы не превышать скорость в течение нескольких дней. Лейтенант Фрай может лично проследить, чтобы тебя упекли за это в тюрьму по меньшей мере на пять лет!
— Ну, Терри-то он получил, слава Богу, живьем, — сказал Джонни. — Так что, по крайней мере, одного из них он может посадить в тюрьму.
— Не думаю, что дело дойдет до суда, амиго, — заметил Рафаэль. — Ты же видел его лицо, когда его уводили, — на нем нет и следа мысли.
— Как бы то ни было, — тут Джонни протянул один из стаканов Рафаэлю, — к черту лейтенанта Фрая. Давай выпьем за нас.
— Salud у pesetas! [2] — воскликнул Рафаэль.
Я громко зевнула, но они не обратили на это ни малейшего внимания.
— Что ты будешь делать сейчас? — спросил Джонни Рафаэля.
— Через четыре часа улетает мой самолет, — ответил Рафаэль. — Мне надо будет рассказать президенту обо всем, что произошло.
— Желаю удачи! — сказал Джонни.
2
За славу и деньги! (исп.)
— Думаю, все будет в порядке, — уверенно произнес Рафаэль. — Я возьму с собой копию признания Артуро. Президент наш далеко не дурак: для него лучше, что сын его умер в чужой стране, чем он приказал бы расстрелять его.
— Это верно, — согласился Джонни.
— Пожалуйста, пошли мне счет за твою работу, амиго, — попросил Рафаэль. — Я считаю своим долгом, чтобы правительство оплатило его!
— Спасибо, амиго! — Джонни даже просиял при этих словах. — А то я все время ломал себе голову, кто возместит мне издержки?