Том 16. Фредди Виджен и другие
Шрифт:
С первого взгляда Джил поняла, что подруга чем-то взбудоражена. Это не стало неожиданностью: по телефону та говорила с не свойственной ей ажитацией и загадочно намекнула, что при встрече сообщит потрясную новость. Не могу, сказала она, звоню из банка, и любопытные кумушки обоего пола уже навострили уши.
Однако и сейчас Аду словно что-то сдерживало. Она краснела. Хихикала. В том, как она откусывала пирожное с розовой глазурью, явно сквозила робость. Наконец она раскрыла душу — разумеется, шепотом, потому что свои кумушки есть не только в банке, и одна из них сидела за соседним столиком.
— Гораций сделал мне предложение, —
Джил страшно обрадовалась. Она частенько думала, что Ада создана для семейной жизни, и горевала, что прекрасные принцы на белом коне объезжают Веллингфорд стороной.
— Ой, Ада, как здорово! И, конечно, ты от него без ума.
— Да.
— Это тот, с которым ты познакомилась в день скачек?
— Он самый. Говорит, что влюбился с первого взгляда.
— Самая правильная любовь. И ты будешь миссис Кто? Или леди Что? Или герцогиня Каковская? Ты не называла его фамилию.
— Разве?
— Если и называла, то я забыла.
— Гораций Эпплби, — сказала Ада, и улыбка сошла с лица Джил.
— Это ведь не… не… не дворецкий?
Ада напряглась. В словах подруги ей почудился обидный снобизм.
— Дворецкие ничем не хуже других людей.
— Разумеется.
— Мой папа служил дворецким.
— Знаю. Ты говорила.
— А если ты хочешь сказать, что Гораций слишком старый…
— Не в этом дело.
— Или слишком толстый…
— Да нет же!
— Или слишком лысый…
— Нет, нет!
— Тогда зачем ты говоришь ерунду?
— Я не говорю ерунду. А если и говорю, то просто от растерянности. Я никак этого не ждала.
— Я сама не ждала.
— Когда это случилось?
— Вчера. После ленча.
— Вы вместе ели ленч?
— Да. В Мэллоу-холле. После того, как откушали мистер Майк и его гость.
— Как тебя занесло в Мэллоу-холл?
— Это все Гораций.
— Что все?
— Устроил, что я там оказалась. Кухарка споткнулась о кошку и подвернула ногу. Теперь она лежит, а мистер Майк ждал к ленчу очень важного гостя. Какого-то большого воротилу, как объяснил мне Гораций со слов мистера Майка. Он едет на север, а мистер Майк уговорил его заглянуть на ленч. Хотел особенно хорошо накормить, и тут эта история с кухаркой. Мистер Майк был в отчаянии. И тут Гораций сказал, что я отлично готовлю, а мистер Майк обрадовался и пригласил меня подменить кухарку. И знаешь, ленч мне действительно удался. А когда мы доедали остатки, Гораций внезапно подался вперед и сказал: «Ада, я вас люблю. Выйдете за меня замуж?». Я чуть жареной картошкой не подавилась.
Она засмеялась забавному воспоминанию, однако Джил было не до смеха. В чайных атмосфера всегда несколько тяжеловатая, а сейчас как будто самый воздух давил на плечи. Голосом, который должен был явно показать подруге, что не все на свете одобряют ее выбор, Джил выдавила:
— Ты выйдешь за него?
Ада от удивления широко раскрыла глаза.
— Конечно! Что за вопрос!
— Ты ему это сказала?
— Не совсем.
— Что значит «не совсем»?
— Ну, я решила для приличия сказать, что мне нужно подумать. Но я позволила себя поцеловать, — сказала она, расцветая от воспоминания о нежной сцене.
Обычно Джил за словом в карман не лезла, но сейчас, едва ли ни первый раз в жизни, не нашлась, что сказать.
С другой стороны, можно ли допустить, чтобы подруга связала себя с человеком, которого могут прямо из-под венца забрать в Брикстон, Пентонвиль или другое место лишения свободы? Джил решила, что нет. Лучше бедной девушке разочароваться сейчас, нежели потом, в начале счастливой семейной жизни. Однако слова по-прежнему не шли, и Джил предприняла обходной маневр.
— Он говорил тебе, зачем заходил в Мэллоу-холл? Чтобы повидаться с Коулманом?
Ада мотнула головой.
— Нет, он спросил у меня, кто там дворецкий, вдруг это его знакомый, и я сказала, что мистер Майкл обращается к нему «Коулман», и Гораций ответил, нет, впервые слышу. Думаю, он просто хотел посмотреть усадьбу, я так восторженно ее расписывала. Тут выяснилось, что Коулман уезжает, и Гораций ухватился за это место, потому что хотел быть рядом со мной. Сказал, удивительное везенье, что место освободилось как раз в тот день. Сказал, что ему вообще везет. Вот посмотрите, сказал он, как мы с вами познакомились. Сказал, это самое большое везенье в его жизни. Он все время говорит приятные вещи.
Глаза ее горели, голос так и заливался. Джил на мгновение дрогнула. Однако тягостное дело надо было довести до конца.
— Ада, — сказала она, — ты выдержишь потрясение? После этого слова полились сами собой, и хотя каждое ранило Джил душу, она сказала все без утайки. Она обратила внимание на странное противоречие в словах Горация, который сказал Аде, что не знает Коулмана, а Джил — что они двоюродные братья. Она отметила необычное совпадение, что и в Мэллоу-холле, и в Нортон-корте Гораций заменил дворецкого, срочно вызванного к больному отцу. Знаменательно, сказала она, что вскоре после его появления в Нортон-корте воры похитили знаменитые жемчуга, точно зная, где их искать. Закончила она тем, что Ада — девушка сообразительная и сама сможет сделать выводы.
Судя по лицу, Ада выводы сделала. Она ничего не говорила, только все сильнее бледнела с каждым словом Джил. Дослушав до конца, она встала.
— Я пойду, — сказала Ада, и Джил осталась одна, чувствуя себя особо бессердечной убийцей.
Если бы внимательный наблюдатель вошел на следующее утро в буфетную, от него бы не ускользнуло, что Гораций Эпплби пребывает отнюдь не в лучшем расположении духа. С тех самых пор, как он забрал утреннюю почту и прочел письмо, адресованное ему округлым девичьим почерком, на яркий цвет решимости природной легла бледная немощность заботы, [42] и весь он поник, как под тяжелым ударом Судьбы.
42
На яркий цвет решимости природной легла бледная немощность заботы — слегка измененная цитата из «Гамлета» — «На яркий цвет решимости природной ложится бледность немощная мысли» (пер. В. Набокова.)