Том 16. Фредди Виджен
Шрифт:
— Да, конечно, но мы же просим о добром деле. Можно сказать, праведном.
— Кража — она кража и есть, ничего не попишешь.
— Вы не забыли, что род лорда Шортлендса восходит к Завоевателю?
Огастес чуть-чуть дрогнул.
— А что подумают Фостер-Френчи? Огастес взял себя в руки.
— Изыди, Сатана, — сказал он. — Чего прицепился?
— О Бингах-Браун-Бингсах и подумать страшно.
— Да что с ним говорить? — крикнул Стэнвуд. — Дай ему в ухо!
Майк удивился. Это мысль!
— Молодец, Стэнвуд, — одобрил
— Скрути его, а я обработаю.
— Лучше сперва переобуйся. А вы, Терри, оставьте нас. Зрелище не для женщин.
Огастес побледнел. Он был миролюбивым человеком.
— Это что, как говорится, насилие?
— Оно самое, — произнес Стэнвуд, утративший недавнюю мягкость. — Насилие в чистом виде. На размышление даю две секунды.
Огастесу хватило одной.
— Ладно, — сказал он. — Если вы так, дорогуша, ничего не попишешь.
— Вот это разговор.
— Молодцом, Огастес.
— Только я…э… рас-тре-ни-ро-вал-ся.
— Ничего, талант не убьешь.
— И потом, это самое, невры. Слаб я стал. Не выпью — не взломаю. А пить я не буду, грех.
Он победно расправил плечи, но Терри нежно улыбнулась.
— Ну, ради меня, мистер Ворр! Малю-юсенький глоточек.
— Ы-ы… Малюсенький! Да мне ведра не хватит.
— Дадим ведро, — пообещал лорд Шортлендс. Казалось бы, дельное предложение, но Огастес не сдался.
Он покачал головой.
— Переобуйся, Стэнвуд, — сказал Майк. — И поскорее. Именно тут Огастес рухнул. Он не видел Стэнвуда на футбольном поле, но прекрасно представлял.
— Ладно, чего там, будь по-вашему. Только добра не выйдет.
— Молодец, — сказал Майк. — Мы знали, что вы не подведете. Инструменты есть?
— Придется в Лондон смахать.
— Храните их, голубчиков?
— Ну! Никак руки не доходят. Схожу, значит, к другу, на Севен Дайелз. Да, не было заботы… — и он угрюмо побрел к дверям.
— Стэнвуд! — вскричала Терри. — Вы — волшебник! Как вы до этого додумались?
— Пришло, знаете, в голову, — скромно ответил он.
— В таких деликатных делах, — пояснил Майк, — часто побеждают не тонкие, хитроумные дипломаты, а грубые практичные люди, переходящие прямо к делу. Теперь, как мы добудем выпивку? Не лезть же в погреб. Лучше я поеду с ним в город и все куплю.
— Побольше, — сказал Стэнвуд.
— Естественно.
— А главное — разного, — прибавил прозорливый пэр. — Кто его знает, что он пил. Некоторые, к примеру, не выносят виски. Накупите, мой мальчик, всего, что только бывает, и поставьте ко мне. Ему нужно тихое местечко, чтобы подготовиться. Чего не допьет, — прибавил граф, заметно оживляясь, — я использую попозже.
Глава XV
Если ты хочешь добиться успеха, за твоим замыслом должен стоять направляющий разум. Когда речь зашла о взламывании сейфа и извлечении марки 1851 года, план кампании разрабатывал Кардинел. Соответственно, он постановил:
1. Час 0–1.30 (полвторого
До этого времени, разъяснил он, кто-то может еще ходить по замку. Позже — самим заговорщикам не удастся толком поспать. Лично он поспать хотел, равно как и граф, поддержавший его решение.
2. Общий сбор — 1.15 в кабинете.
Надо же где-то собраться. Кроме того, Огастесу стоит вынуть в кабинете стекло и оставить отметку на мебели, наводя тем самым на мысль, что взломщик проник извне. Граф горячо поддержал эту уловку.
3. Лорд Шортлендс занимается Ворром.
Конкретно — приглашает к себе в спальню и накачивает до тех пор, пока тот не достигнет нужной кондиции. Потом он ведет его в кабинет (1.15). Собравшиеся располагают четвертью часа. Восемь минут уходит на окно и мебель, две — на то, чтобы подняться по лестнице. Пятиминутный зазор необходим, чтобы образумить Огастеса, если в нем проснется совесть.
4. Стэнвуд идет в постель.
И в ней остается, поскольку иначе может тем или иным способом испортить игру.
5. Терри тоже ложится.
Поскольку от волнения она верещит, как целая корзина щенков, да и вообще дело — не женское. (Граф поддержал и это, заметив, что в детективе, который Дезборо подарил ему на день рождения, сыщику серьезно мешает златокудрая Мейбл.)
6. Та же Терри прекращает спорить и подчиняется приказу.
Действительно, спор затянулся, но Майк поставил ее на место, указав, что и у нее — золотистые волосы.
Однако в час ночи Терри лежала здесь же, на тахте, читая второй из трех томов романа Марсии Хаддлстоун «Преданный Перси» (1869). Он валялся на столе, и она его взяла за неимением лучшего. Заметим, что ей удивительно шли пижама, халатик и домашние туфли.
В 1.03 вошел граф, которому тоже шли пижама, халат и туфли. Глаза его, и так вылезавшие от волнения, совсем уподобились улиточьим, когда он увидел дочь.
— Ой, Господи, Терри! Что ты тут делаешь?
— Читаю, Шорти, чтобы занять время.
— Он же велел тебе идти в постель!
— И то правда. Какой самоуверенный, а? Это мне, в постель! А у тебя неплохие книги. Все, как одна, изданы не позже 1870 года.
— Что-что? А, они не мои, — рассеяно бросил граф, радуясь тому, что сможет замолвить словечко за своего фаворита. — Дядины.
— Он любил викторианские романы?
— Наверное.
— Да и ты их любишь. Этот лежал на столе, чуть ли не раскрытый.