Том 2(2). Наша первая революция. Часть 2
Шрифт:
Вторым предметом обсуждения описываемого заседания Совета были события в Кронштадте, при чем обсуждение это началось с докладов очевидцев, среди которых был матрос и один представитель социал-демократической партии. Все эти ораторы признавали, что хотя революционная пропаганда началась в Кронштадте еще задолго до беспорядков, но что велась она без достаточной организации, и что поэтому "восстание не могло быть настоящим". Отсутствие надлежащей организации сказалось в том, что несознательные и неорганизованные матросы начали активные считавших выступление преждевременным, упрекая последних в том, что они отступают от своих призывов, и угрожая им смертью. Вследствие этого, по мнению ораторов, беспорядки приняли характер хулиганства, <Прокурор замалчивает о "сознательном пропагандисте" Иоанне Кронштадтском.> а не восстания, и в результате обречены были на гибель против воли солдаты-борцы, которых необходимо поддержать, так как поддержка эта <?> обеспечит переход
Выслушав фактические сообщения очевидцев, Совет Депутатов, по предложению Хрусталева-Носаря, обратился к обсуждению [чтению] резолюций отдельных фабрик и заводов по поводу кронштадтских событий. Существо этих резолюций и содержание вызванных ими прений изложено как в N 5 "Известий Совета", так и в черновых заметках о заседании, найденных по обыску в бюро Исполнительного Комитета. <Зас. 1 ноября.>
"Известия Совета Рабочих Депутатов" приводят ряд резолюций разных фабрик и заводов, категорически требовавших протеста против предания кронштадтских матросов военно-полевому суду, и затем кратко сообщают, что лишь некоторые организации [депутаты некоторых профессий], а именно: приказчики, фармацевты, портные и служащие Николаевской дороги выразили сомнение в возможности протеста в форме общей забастовки. Эта форма протеста была предложена председателем собрания, заявившим, что нельзя протестовать словесными резолюциями, как либеральные союзы, с другой стороны, за отсутствием оружия нельзя выступить в открытый бой, и поэтому остается только одно могучее средство: "грозно скрестить на груди руки и сказать правительству: руки прочь".
<Просмотреть веществ. доказательства.> Между тем, как видно из черновых протоколов заседания, дебаты о форме протеста приняли довольно резкую форму, и в то время когда представитель франко-русского завода действительно [?] заявлял, что "теперь время не резолюции писать, а бомбы начинять", представители других заводов категорически возражали против забастовки. Так, депутат Обуховского завода доказывал, <У Злыднева.> что нельзя шутить политическими забастовками и что при таких условиях темные массы рабочих не только уйдут от своих депутатов, но и пойдут против них, а депутат металлического завода «Макар», т.-е. Николай Немцов, докладывал Совету, что нельзя одновременно проводить две идеи, что, по мнению рабочих, надо сначала провести 8-часовой день, а затем перейти к другим целям. Это мнение Немцова поддерживал и другой представитель того же завода, заявлявший, что рабочие готовы на какую угодно форму протеста, кроме забастовки, так как масса утомлена — поднять ее трудно, а оттолкнуть легко. Из этих соображений депутат умолял [?] Совет не начинать политической забастовки, так как это может повлечь за собой разъединение и не принесет пользы рабочему движению. Равным образом неуверенность в возможности забастовки выражал и представитель служащих конно-железных дорог, утверждавший, что служащие этого предприятия представляют собой в большинстве темную массу и что сознательный между ними один он. Наконец, против забастовки высказывались и представители Путиловского завода, что вызвало горячие возражения со стороны одного из членов Исполнительного Комитета, мещанки Анны Болдыревой, упрекавшей путиловцев в изнеженности и в том, что они не хотят подчиниться воле Совета. <Вздор!>
Несмотря на эти протесты против забастовки, Хрусталев-Носарь поставил, однако, (!) вопрос <Логика!!> о забастовке на баллотировку и, по словам Алексея <Зас. 1 ноября.> Шишкина, просил не заносить в протокол возражений Путиловского завода. <В действит. из показ. Шишкина вытекает, что предс. "просил не заносить" протест Анны Болдыревой (прочитать).> В баллотировке вопроса приняло участие около 2.000 человек, среди которых, по удостоверению Якова Вернстрема, было много посторонних — не-депутатов, и в результате забастовка была принята большинством, которое одобрило и резолюцию по этому поводу Исполнительного Комитета.
Перед объявлением резолюции Хрусталев, по словам Алексея Шишкина, вызвал из залы заседаний вооруженных депутатов, заявив, что в это время в одной из типографий печатаются "Известия Совета", и что необходимо преградить доступ полиции, которая может воспрепятствовать печатанию «Известий». <В это время "Изв." не печатались (N 5 вышел 3 ноября), — выходили все газеты.>
В конце заседания членом Исполнительного Комитета Львом Бронштейном была объявлена резолюция, заявлявшая, что Совет Рабочих Депутатов призывает пролетариат выразить посредством политической забастовки свою братскую солидарность с революционными солдатами и матросами Кронштадта, с трудовым крестьянством России <Неверно передана резолюция (Ср. "Известия".)> и революционным пролетариатом Польши, так как самодержавие предает полевому суду смелых кронштадтских солдат армии и флота, восставших на защиту народной свободы, накинуло на шею угнетенной Польши петлю военного положения и направляет пулеметы и штыки против трудового крестьянства. Объявляя о прекращении 2 ноября работы всеми петербургскими рабочими, Совет Депутатов указал в своей резолюции, <Бюро
Начиная с 1 ноября, заседания Совета Рабочих Депутатов происходили ежедневно вплоть до окончания забастовки, и заседание 2 ноября <2 ноября — 11 собран.> началось с докладов депутатов о ходе забастовки на различных фабриках и заводах. В докладах своих депутаты удостоверяли, что забастовка проходит «великолепно» <Кто ее провел, как не те же депутаты?> и, как значится в отчете <Из отчета видно, что некотор. мелкие фабрики сами просили Совет снять их с работы.> этого заседания, не бастуют лишь мелкие предприятия, водопровод, Финляндская жел. дорога и съестные лавки. Тем не менее, <«Следовательно», "тем не менее", «однако», "будто бы" и т. д.> тогда Советом Рабочих Депутатов постановлено было принять ряд мер для привлечения к забастовке небастовавших фабрик и заводов, и меры эти должны были заключаться в насильственном прекращении работ на этих фабриках массами рабочих с угрозами испортить машины, если работы не прекратятся. Решение поддержать всеобщую забастовку свелось, наконец, (!) <Еще в заседании 1 ноября было решено, что стачка распр. на все газеты, кроме "Изв.". (См. N 5, 5 стр., после рез.)> и к отказу редакциям нескольких газет, обращавшихся к Совету, в разрешении выхода газет, хотя, по словам председателя, выход газеты "Новая Жизнь" и желателен, но разрешение не может быть дано, так как в таком случае бюро рабочих печатного дела опасается возобновления работ в других периодических изданиях и в том числе в таких газетах, как "Новое Время" и «Свет».
Затем Совет Рабочих Депутатов постановил присоединить к забастовке чиновников почтово-телеграфного ведомства и для этого снестись с почтово-телеграфными союзами, а также обратиться с воззванием к извозчикам, убеждая их примкнуть к забастовке, но в отношении извозчиков ни к каким насильственным мерам не прибегать, так как, по выражению отчета, "это может легко разбудить в них хулиганов и восстановить их против Совета".
Равным образом Совет признал нужным выработать ряд мер для привлечения к забастовке воинских частей, и в этом отношении было постановлено распространять между нижними чинами революционные воззвания и усиленно вести в войсковых частях устную пропаганду. <См. свед. о брожении в армии, — протокол зас. 2 ноября ("Изв." N 5, стр. 2, столб. 2).>
При обсуждении этого вопроса Совету был сделан доклад членом Исполнительного Комитета Львом Бронштейном, который передал Совету свои впечатления, полученные им на митинге, где было много военных и где он убеждал офицеров в том, что <Рассказать.> "самая величайшая и священнейшая их обязанность — помочь пролетариату вооружиться на защиту своих прав", при чем Бронштейн по результатам митинга пришел к заключению, что среди гвардейских офицеров, по выражению Бронштейна, "дело обстоит неблагополучно для царского абсолютизма".
Наконец, Советом было решено принять меры к привлечению к забастовке [в ответ на обр. Моск. С. Р. Д.] <?> пролетариата всей России и для этого предоставить Исполнительному Комитету снестись письмами и телеграммами с разными городами.
Помимо изложенных докладов и резолюций, принятых 2 ноября по вопросу о всеобщей забастовке, в том же заседании было постановлено допустить к участию в Совете 50 представителей социал-демократической партии и 25 социалистов-революционеров. <Без права не только решающего, но и совещательного голоса. (См. "Изв." N 5, стр. 2, столб. 2.)> Наконец, тогда же на обсуждение Совета было внесено [кем-то] предложение <См. 27.> о мерах к удалению в отставку Петербургской Думы в полном составе, так как Дума эта признала, что никакой милиции не нужно и что войско вполне гарантирует порядок и спокойствие. Постановления Совета по этому вопросу, однако, сделано не было, и весь этот вопрос был передан на рассмотрение Исполнительного Комитета с поручением представить по этому поводу свои соображения к следующему заседанию Совета.
Это следующее заседание Совета состоялось 3 ноября, <3 ноября. 12 собрание.> но, однако, в заседании этом вопрос об отношении к Городской Думе не возбуждался, и заседание опять началось с докладов о фактическом ходе забастовки. По этому предмету в собрании было постановлено прекратить в городе спектакли и лекции, и с этой целью Совет командировал в театр 6 депутатов, признав в то же время возможным разрешить спектакли и лекции, устраиваемые в пользу Совета, и в том числе разрешить устройство спектакля артистке Яворской и чтение лекции в Тенишевском училище, так как Яворская и Тенишевское училище обратились к Исполнительному Комитету с просьбой разрешить им спектакль и лекцию в пользу стачечного фонда. Равным образом, несмотря на всеобщую забастовку, Совет не только разрешил, но и приказал дать свет с той из электрических станций, в районе которой происходило печатание очередного номера «Известий», и это приказание Совета было немедленно исполнено.