Том 2. Докука и балагурье

Ремизов Алексей Михайлович

Справив кутью… — т. е. совершив поминальную трапезу.

Так лежали бренные останки в сырой земле всю зиму до весны— Парфений сообщает о том, что афонский обычай откапывать кости умерших «имеется и в Молдавии, такожде в Валахии, в Болгарии и по всей Греции, токмо не повсюду откапываются тела умерших через три года по смерти, а через большее число лет, напр, в Молдавии через семь лет» (С. 190) В ремизовском пассаже этот факт переосмыслен в пародийном ключе срок погребения не увеличен, а, наоборот, уменьшен.

люди ропатые— В «Сказании об индейском царстве» «рогатые». Публикуя этот текст, Н. С. Тихонравов сделал подстрочное

примечание «ропатые», внесенное в ремизовских примечаниях к Гоносиевой повести в основной текст в скобках (см. С. 537). Сам Ремизов остановился на варианте Тихонравова, вероятно, произведя слово «ропатые» от «ропата» (иноверческая церковь, капище, кумирня), т. е. люди иной веры, тем более что далее они именуются травоядцами — вегетарианцами (в самом источнике речь идет о разных людях: ропатых и травоядцах).

Древодоры(дромадеры) — одногорбые верблюды.

По весне зацвела могила цветом невиданным— В первой буковинекой легенде табак растет из трупа старшего демона, во второй из дегтя, брошенного в овраг, а в «Повести о тютюне» этот мотив отсутствует

…без всякого похлебства… — т. е. без поблажки, попустительства.

И пошел ~ табак от востока до запада ~ смердя рты ~ пособник начинаний дьявольских… — Контаминация цитат из разных мест «Повести о тютюне»

Чудесный урожай ^*

Впервые опубликовано: Заветные сказы. С. 73–87.

Рукописные источники: «Чудесный урожай» — автограф — РГАЛИ Ф 420 Оп 1 Ед. хр. 28.

Текст-источник: № 31 Посев хуев ([Афанасьев А Н.] Русские заветные сказки Валаам, Год Мракобесия. С 52–57).

Колки— здесь эвфемизм; колок — деревянный гвоздь с плоской головкой; в «заветной» фольклорной традиции это слово часто используется как эквивалент абсценному обозначению пениса, в тексте-источнике последнее употреблено впрямую. В конце сказки Ремизов еще раз вернется к этому значению «оно, как загнутый гвоздь».

Сахарная бумага— относится к разряду писчей; здесь подразумевается и другое значение слова «сахарная» — сладкая; в тексте-источнике тип бумаги не конкретизируется.

Стержень— еще один эвфемизм, обозначающий фаллос.

Султанский финик ^*

Впервые опубликовано: Заветные сказы. С. 89–98.

Рукописные источники: «Султанский финик» — автограф с авторской правкой — РГАЛИ. Ф. 420 Оп. 1. Ед. хр 23.

Ё. Тибетский сказ

Ё. Тибетский сказ ^*

Печатается по изданию: Ё: Тибетский сказ. Берлин: Русское творчество, 1922.

Рукописные источники: «Заяшные сказки». (Тибетские) — автограф и авторизованные печатные вырезки <1918> — РГАЛИ. Ф. 420 Оп 1.Ед. хр 10

Сказки о зайце, входящие в эту книгу, написаны «в 1916 г., летом в Москве на Собачьей площадке» (см. примечание Ремизова: Игра. 1918 № 2 С 56) В 1916–1918 годах они публиковались в журналах «Огонек» и «Лукоморье», а также в газете «Воля страны» В августе 1917 года в журнале «Огонек» (№ 31. С. 485–490) под общим заглавием «Ё — Алексея Ремизова — Тибетские народные сказки» были напечатаны сразу три текста: «Заячья защита», «Заячья губа» и «Заячий указ». Смысл названия этого цикла Ремизов пояснил в примечании. «заяц по-тибетски — Ё» (Там же. С. 485).

Впервые полностью «тибетский» цикл был опубликован в 1918 году в «непериодическом издании» Театрального отдела Наркомпроса «Игра» (№ 2. Ч. 2. С. 33–56), которое выходило под редакцией П. Мироносицкого и было посвящено «воспитанию

посредством игры». 12 июля 1922 года в дарственной надписи С П. Ремизовой-Довгелло на берлинском издании «Ё» писатель вспоминал: «Эти заяшные сказки — я помню впервые в Кречетниках читал Сергею (брат Ремизова — И Д.) <…>, лето 1916 г. Потом уж в 18-м году Порфирий Петрович Мироносицкий приходил на остров поправлять эти сказки для Игры ТЕО <.. >» (цит по: Волшебный мир Алексея Ремизова. С. 22). В этом издании цикл назывался «Ё Заяшные сказки (Тибетские)». Как и в более ранних публикациях, отдельные тексты тоже имели здесь названия: «Заячья защита», «Заяц благодетель», «Разные зайцы», «Заячий указ», «Заячья губа», «Звериное дерево». В конце было сделано примечание, несколько отличающееся от опубликованного ранее в журнале «Огонек», с указанием фольклорного источника ремизовских сказок: «В основу сказок о Зайцевых деяниях (заяц по-тибетскому — ё) положены тибетские сказки, записанные Г. Н. Потаниным — „Живая Сгарина“ 1912 г., выи II–IV. Зайца этого самою я во сне видел, так, беленький, усатый, ничего особенного, у дверей и в окнах мясной и зеленной много таких висит, а еще больше по лесу бегает, — хвостик шариком, а лапки с коготком, как щеточки. <…>» (С. 56).

В том же номере «Игры» (Ч. 1. С. 14–17) была помещена анонимная статья «О тибетских сказках А. М. Ремизова». Подробно описав публикацию Потанина в специальном выпуске «Живой старины», посвященном памяти братьев Гримм и потому содержащем исключительно сказочные материалы, автор статьи предлагал сравнить подлинные тибетские сказки с ремизовскими обработками, для чего приводил два фольклорных текста. По его мнению, писатель мастерски справился со своей задачей: «Из сообщенных тибетским ламою сказок внимание русского писателя А. М. Ремизова привлекли пять (Так! — И. Д.) сказок, принадлежащих к разряду сказок о животных. Сказки эти отличаются особенностями, свойственными всем вообще сказкам т. наз. животного или звериного эпоса: животные в них очеловечены и наделены теми же свойствами, что и человек. Отличительною особенностью тибетских сказок можно назвать только одну: хитростью и пронырливостью наделен в них не шакал, как у индусов, и не лиса, как у европейских народов, а заяц. Поэтому, несмотря на экзотичность своего происхождения, тибетские сказки носят общечеловеческий характер и легко могут быть перенесены на любую почву. Именно это и сделал с ними А. М. Ремизов, перенеся их на русскую почву. Произведенная А. М. Ремизовым работа приблизила сказки к русскому читателю, сделала их более доступными и более привлекательными для читателя сравнительно с точным, почти подстрочным переводом Г. Потанина» (С. 15).

Тем временем Ремизов предпринимал и другие попытки предать гласности свой цикл. Так, например, в его архиве сохранилась датированная 1919 годом машинописная копия договора с Издательским отделом Просветительного общества «Культура и Свобода» о публикации «бывших в печати» «Заяшных Сказок (Тибетских)» в Литературно-художественном альманахе для детей (Ремизов А. М. Переписка редакций и издательств «Аргус», «Лукоморье», «Народоправство» и др. в связи с изданием его произведений // ИРЛИ Ф 256 Оп. 2 Ед хр. 24 Л 21). Этот проект не был осуществлен. Зато 17 октября 1920 года Ремизов выступил с публичным чтением «Заячьих сказок» в малом зале консерватории (см. об этом: Дневник. С. 498).

Однако первое отдельное издание цикла появилось все же без ведома автора в 1921 году в Чите под маркой издательства «Скифы» (оно восходит к публикации в «Игре»). Надписывая книгу С. П Ремизовой-Довгелло 7 октября 1922 года, Ремизов отмечал: «Эта книга издана в Чите, в Дальне-Восточной Республике и цена 25 к. золотом. Редчайшее издание. Такой один экземпляр перед самым нашим отъездом Ерошин прислал мне из Сибири, а гонорара гак и не дождался. С этой книгой связано наше ожидание что решит наша судьба — останемся в Петербурге или уедем. И уехали» (Волшебный мир Алексея Ремизова С 21)