Том 2. Произведения 1938–1941

Введенский Александр Иванович

6

Придет Данило, а за ним бочком, бочком проникнет Шурка. Глядят — столы. На них окурки, И стены шепчут им: «Усни, усните, стрекулисты, это — удел усопшего поэта.» — А я лежу один, убог, расставив пальцы сонных ног, передо мной горит лампада, лежат стишки и сапоги, и Кепка в виде циферблата свернулась около ноги.

Н. Заболоцкий

12. III.27

Даня,

жалко тебя будить — ты спишь с большим аппетитом. Я ухожу. Прощай. Видишь — что я тут наделал. Обрати внимание на стихотворный совет в рамке. Потом изорви.

Бросьте, бросьте, стрекулисты, разные стишки писать — если на руку нечисты, это нечего скрывать. Занимайся лучше делом, специальность избери, поворачивайся смело, а лениться — черта с три. Данька будет генералом, Шурка будет самоваром. Шурка будет жечь да жечь — генералу негде лечь. Игорь будет бонвивантом с некоторым — к-ха! — талантом, Заболоцкий у него будет вроде как трюмо: повернул — извольте видеть как любить и ненавидеть, а поставил вверх ногой — будет окорок лихой. Так трудяся понемногу, проживем — и слава Богу. А теперь скорее в путь, папиросы не забудь!

Раздражение против В<веденского>

Ты что же это, дьявол, живешь как готтентот, ужель не знаешь правил, как жить наоборот?

1931

Даниил Хармс

«В смешную ванну падал друг…»

А. И. Введенскому

В смешную ванну падал друг стена кружилася вокруг корова чудная плыла над домом улица была и друг мелькая па песке ходил по комнате в носке вертя как фокусник рукой то левой, а потом другой потом кидался на постель когда в болотах коростель чирикал шапочкой и выл уже мой друг не в ванне был.

5 марта <1927>

«Я в трамвае видел деву…»

Я в трамвае видел деву даже девушку друзья вся она такой бутончик рассказать не в исах я. Но со мной чинарь Введенский ехал тоже как дурак видя деву снял я шляпу и Введенский снял колпак.

<январь 1930>

<Я решил растрепать одну компанию…>

…Теперь я скажу несколько слов об Александре Ивановиче.

Это болтун и азартный игрок. Но за что я его ценю, так это за то, что он мне покорен.

Днями и ночами дежурит он передо мной и только и ждет с моей стороны намека на какое-нибудь приказание.

Стоит мне подать этот намек, и Александр Иванович летит как ветер исполнять мою волю.

За это я купил ему туфли и сказал: «На, носи!» Вот он их и носит.

Когда Александр Иванович приходит в Госиздат, то все смеются и говорят между собой, что Александр Иванович пришел за деньгами.

Константин Игнатьевич Древацкий прячется под стол. Это я говорю в аллегорическом смысле.

Больше всего Александр Иванович любит макароны. Ест он их всегда с толчеными сухарями и съедает почти что целое кило, а может быть и гораздо больше.

Съев макароны, Александр Иванович говорит, что его тошнит, и ложится на диван. Иногда макароны выходят обратно.

Мясо Александр Иванович не ест и женщин не любит. Хотя иногда любит. Кажется, даже очень часто.

Но женщины, которых любит Александр Иванович, на мой вкус, все некрасивые, а потому будем считать, что это даже и не женщины.

Если я что-нибудь говорю, значит это правильно. <…>

<1935 или 1936>

Приложение X ^*

Материалы, относящиеся к арестам, ссылке и гибели Введенского

1

КОМИТЕТ Государственной безопасности СССР

Управление по Ленинградской области

«21» марта 1991 г.

№. 10/32-904

гор. Ленинград

…Сообщаем, что 10 декабря 1931 года по подозрению в участии в антисоветской нелегальной группировке литераторов были арестованы:

— Ювачев-Хармс Даниил Иванович, 1905 года рождения, уроженец Ленинграда, русский, беспартийный, со средним образованием, холостой, до ареста литератор, сотрудничал в детском секторе Ленинградского государственного издательства;

— Введенский Александр Иванович, 1904 года рождения, уроженец Ленинграда, русский, беспартийный, со средним образованием, холостой, до ареста являвшейся литератором детского сектора Ленинградского государственного издательства.

Следствием было установлено, что группа, в которую входили Ювачев-Хармс Д. И. и Введенский А. И., организовалась в 1926 году на основе контрреволюционных монархических убеждений ее участников и вступила на путь активной контрреволюционной деятельности. Первоначально она оформилась в нелегальный орден «ДСО» или «Самовщина». В 1928 году из состава «ордена» выделилась группа литераторов в составе Ювачева-Хармса Д. И., Введенского А. И. в других, активизировавшая свою подрывную работу путем использования советской литературы в контрреволюционной деятельности среди гуманитарной интеллигенции (преимущественно литераторов в художников).

21 марта 1932 года выездная сессия Коллегии ОГПУ постановила приговорить Ювачева-Хармса Д. И. к трём годам заключения в концлагерь, Введенского Л. И. — из-под стражи освободить, лишив права проживания в 16 пунктах СССР и погранокругах сроком на три года.

23 мая 1932 года судебным заседанием Коллегии ОГПУ дело в отношении Ювачева-Хармса Д. И, было пересмотрено и принято решение: «Досрочно освободить, лишив права проживания в 12 пунктах и в Уральской области на оставшийся срок». Ювачев-Хармс Д. И. в концлагерь направлен не был, решения Коллегии от 23 мая 1932 года дожидался в доме предварительного заключения.

По ходатайству Введенского 27 мая 1936 года Президиум ЦИК СССР судимость с него снял. <…> Заместитель начальника Управления В, Н. БЛЕЕР

2

М. Вишневецкая. Из беседы с С. М. Гершовым

— Я работал в Детгизе под управлением Маршака и Лебедева. Лебедев заведовал художественной частью. Там работали Заболоцкий, Хармс, Введенский…

В тридцать втором году нас схватили — меня, Хармса, Введенского, Сафонову. Наше общение — это был свободный обмен мнениями. Это было опасно, рискованно, но мы на это не обращали внимания — нам хотелось общаться… Нас всех держали вместе в одной тюрьме. И в Курске мы жили вместе.