Том 2. Произведения 1938–1941
Шрифт:
Картина вторая. — Идиллическое начало этой картины, мотивированное неведением Федора касательно поступка его невесты, оттеняется характерно сниженными мотивами из области религии ( Молитесь колесу; По-ангельски визжат) и мотивами эротическими (как вариант мотива чувства, — см. выше),
— Как хороша в лесу… / Молитесь колесу, / Оно круглее всех. — Г. А. Левивтон видит здесь парафраз поговорки «Жили в лесу, молились колесу».
— Деревья на конях / Бесшумные лежат. — Образность, отсылающая нас к архаическому обряду asvamedha (конская
— В пасынки в санях / По-ангельски визжат. — Отметим еще один замечательный пример «поддержанности» бессмысленного ряда в плане выражения, в данном случае паронимией (см. примеч. к № 28).
— Тут выясняется… — В связи с подобным мета поэтическим устранением см. примеч. к карт. 8.
— …не умеют говорить,и т. д. — Мотив пения и разговоров (хотя бы невпопад!) немых лесорубов хорошо интерпретируется с точки зрения коммуникативных постулатов связного текста, предложенных О. Г. и И. И. Ревзиными.
— Выходят звери… — «Урок зверей», с его таинственной обрядностью и космической образностью, анализирован Я. С. Друскиным («Звезда бессмыслицы»), установившим в нем «строгую четырехголосную полифонию».
Имплицированный в «Уроке» мотив речи анаграмматически задан в словах Жирафы Реки текут( …как слова овеци т. д.). Семантическая связь между блеском звезди, в сравнении с ними, молоком кормилицыпрослеживается через Млечный путь, а мотив осетрового хрящавозводится, в устах Свиного поросёнка, к поговорке (Кому арбуз, а кому свиной хрящик). Наконец, в последней серии реплик проступают древнейшие индоевропейские представления о скоте как воплощении душ умерших (см. работы Вяч. Вс. Иванова и В. Н. Топорова о Велесе в сравнении с данными лувийского и тохарского языков).
— Свиной поросенок. Как молоко кормилицы. — Г. А. Левинтон полагает, что в реплике имплицирована ассоциация с молочным поросенком.
Картина третья. Вонь. Гроб. Уплывающие по реке свечи…Ср. ниже: А кстати и свечей подкинуть надо, а то эти уж совсем отплыли в Лету. (Низко кланяется гробу…). — Здесь более, чем где бы то ни было у Введенского, обнажена эротико-эсхатологическая семантика мотива свечей ( уплывающих, отплывающих в Лету(оплывающих)), который обрамляет происходящую у гроба эротическую сцену. См. выше: примеч. к карт. 1 и мн. др.
— Послание грекам. — Очевидный снижающий парафраз заглавия «Послания к Римлянам» апостола Павла с его, кстати, заостренной направленностью против плотского греха.
— Но я все перечувствовало— В связи с категорией «чувства» см. выше: последнее примеч. к карт, 1.
— …тружеников моря, / Отверженных… — Здесь обыграны названия популярных романов Виктора Гюго.
— Садитесь в тюрьму. — Обнажение языкового механизма метафоры может быть сопоставлено с буквальным пониманием иконописцем (изобразившим стража, который усаживает ПараскевуПятницу на сидение в темнице) соответствующего места ее жития (Музей Андрея Рублева в Москве).
— А еще молода… А еще как душа, — Реплика образует рифмованные строки и представляет пример сведения осмысленного текста до абсурда через ступени, оформленные в плане выражения, в данном случае с помощью повтора (с изменением значении повторяемого а еще), синтаксиса и рифмы.
— Некогда помню стоял я на посту на морозе… — Среди многочисленных аналогий могут быть названы примеры на «Антологии античной глупости», сочинявшейся участниками «Цеха поэтов», в том числе О. Мандельштамом, «Новые подражания древним» А. Тарковского и мн. др.
— Кого взять — этого Наполеона? — Наполеон — непременный персонаж фольклора о сумасшедших, себя с ним отождествляющих.
Картина пятая. — Картина интересна, в частности, разрабатываемыми в ней мотивами тождества и единства личности ( Врача, Санитара, Няньки) и реальности фиксации события (экспертиза).
— У бруствера… — Бруствер — «вал для защиты гарнизона от прицельных выстрелов» (Павленков).
— Входит каменный санитар. — Возможная отдаленная реминисценция мотивов «каменного гостя», с анаграмматически зашифрованным здесь словом командор (указал Г. А. Левинтон). Ср. также каменных солдатов в Отрывке из поэмы(№ 116).
— Нас много. — Ср. в связи с выявляемым в этой картине мотивом плюрализма начало пьесы: Няньки, няньки, няньки моют детей.
— Мне не нравится этот коврик. — Возможная реминисценция из стихотворения Мне жалко что я не зверь(№ 26): Еще есть у меня претензия, / что я не ковер…
— Я знаете весь наш сад со всеми его деревьями и с подземными червяками и неслышными тучами… — Ср. № 26 и 29.2 и примеч.
— …как это называется… Виноград… Стена… — В связи с проблемой языкового знака, категории имени и названия у Введенского см. примеч. к № 5 и 19 (с. 131).
— Виноград… Стена… — Г. А. Левинтон указал на возможную реминисценцию Песни Песней: 8. 10–12.
— Сейчас это уже трудно установить. — Ср. Разговор о воспоминании событий (№ 29.3) и примеч. к нему.
Картина четвертая. Аптеки, кабаки и пубдома… — Последняя аббревиатура, построенная по современным Введенскому языковым моделям (ср. ниже: Читать из Маркса разные отрывки…), интересна, в частности, в соседстве с мотивом аптеки с ее блоковским, в контексте фрагмента, колоритом.
Картина шестая. Ни с того ни с сего у него завязаны глаза. — Категория немотивированности, случайности в творчестве Введенского имеет, несомненно, помимо концептуального значения, и значение метапоэтического. В бытовом преломлении этот мотив объясняет, почему Федор оказывается у Служанки, а не у своей невесты.