Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви
Шрифт:
— Хорошо, — вздохнула Алиса. — Согласна. Давай, иди уже, ложись. А я буду проверять твой суп, надеюсь, не отравишь.
В мерцающем, неверном свете костра Михаил нашёл спальное место. Порадовался, что изначально всё планировалось как вариант туристического маршрута, а не марш-броска, и с собой взяли обычные спальники. А ещё в ангаре было не холодно, стены хорошо держали ветер. Заодно Алиса с Олей как маги Земли и Света в первый же день установили на входе какой-то хитрый специализированный полог на излучение, на основе чар, специально разработанных именно для подруг. Этот полог не только экранировал свет костра, так что дальше трёх — четырёх метров с улицы его не увидеть, но и работал как тепловой рефлектор и односторонняя мембрана: жар уходил целиком внутрь, дым — наружу. Отсюда состёгивать спальники в режим мешка не стали, а просто две штуки постелили на пол для мягкости, а третий использовали как одно большое одеяло на двоих. Михаил забирался в постель осторожно, опасаясь разбудить Олю. Оказалось, зря беспокоился: едва он лёг, Оля ощутила его присутствие, немедленно перевернулась на другой бок, удобно теперь опираясь спиной на парня. Буркнула:
— Наконец-то. Обними, — и сразу же крепко уснула дальше.
Проснулся Михаил от ощущения пустоты. И не сразу понял — это оттого, что рядом никого нет. Успел подумать: надо же, как быстро привыкаешь к хорошему, когда рядом под боком спит кто-то близкий. Тут же, стоило ему присесть на постели, откинув спальник-одеяло, как над головой загорелся небольшой светлячок. Какое-то заклинание магии Света, настроенное на движение. И немедленно раздался голос Оли:
— Я же говорила, что он проснулся? И не спорь, мой светильник сработал — значит, не спит. Миша, подъём и давай к нам завтракать.
— Кому завтракать, а кому и обедать, — философски ответила Алиса.
— Да хоть ужинать. На этой планете и сейчас нам ещё полсуток без разницы.
Ответа Алисы оказалось неслышно: на степь и старый ангар словно из ниоткуда обрушилась гроза. Пара мелких и недолгих дождей, под которые Михаил попадал до этого, и близко не походили на самый настоящий конец света, начавшийся сейчас за стенами. В грохоте крыши, изнемогающей под ударами тонн падающей воды, и в тяжёлых раскатах страшного ночного грома, сотрясающего мокрую землю, было одновременно что-то жуткое и весёлое.
Даже внутри здания сразу потянуло сыростью, а ленивые мысли ещё немного поваляться тут же стали похожи на охваченных страхом скакунов, которые толкают друг друга и тревожно перебегают с места на место. Михаил поднялся и подошёл к девушкам, которые заворожённо стояли у входа и глядели на зигзаги молний в ночном небе и фиолетовые вспышки, озаряющие дымные клубы туч. Обнял Олю и тоже застыл, пленённый зрелищем. В темноте над степью шёл самый натуральный бой света и темноты. Молнии то и дело поджигали зеленовато-синим пламенем густое, чёрное небо. Взрывы с протяжным грохотом на долю секунды отнимали у темноты помятые облака, чтобы почти сразу отступить. Темнота — вспышка и грохот — снова кромешная тьма.
Наконец, наваждение слегка отпустило и получилось оторваться от зрелища. Заодно Михаил вспомнил плетение, которое смогло чуть пригасить звуки. Не до конца, но хотя бы разговаривать можно было, не перекрикивая очередной раскат грома. Дальше все устроились возле костра, причём Михаил не удержался и поцеловал Олю, а девушка удобно легла, положив голову парню на коленях. Полные ехидства взгляды Алисы оба предпочли проигнорировать.
— Ну что? Делимся впечатлениями? — начала Оля. — Наверное, мы первые. Про тебя мы и так слышали, наш чудо-школьник, про тебя и твою сдачу экзаменов пол-Москвы говорило. Как ты всю комиссию, которая тебя затопить должна была, переиграл. Многие были уверены, что тебя утопят. Да хотя бы те же Румянцевы могли попробовать отыграться — и ничего не докажешь, а они не одни такие. Даже ставки в букмекерских конторах делали, на каком экзамене ты срежешься.
Алису на идее про «рассказать нашу историю» неожиданно передёрнуло. Похоже, начало приключений на Полигоне у неё выдалось на редкость неприятное. Не тогда ли она получила травму ноги? Но возражать не стала, лишь когда наливала себе чай из котелка, бросила в кружку не один кусочек сахара, а сразу три.
— Давайте вы тогда, — улыбнулся Михаил. Он специально не интересовался происходящим вокруг него в Москве, чтобы не сбивать себе настрой. Но что и ставки на него опять делали… Даже непонятно, стоит ли радоваться такой популярности. — И подставить меня пытались на самом деле всего один раз, на русском языке. Хотя согласен, ловушка была задумана красиво. Очень потом хотелось авторам идеи свернуть шею. И сразу отвечу — если против меня играют подло, не считаю нужным в ответ всё равно благородно придерживаться правил и играть честно. В общем, как говорил один мой знакомый, на любой болт с самой хитрой резьбой найдётся не менее хитрая гайка.
Девушки, не сговариваясь, хихикнули, простая шутка удачно разрядила ситуацию, даже Алиса перестала нервничать. Оля продолжила:
— Начну тогда с меня, — она неожиданно вздохнула. — Так-то это государственный секрет, но какое уже дело всем до этого здесь? В общем, на самом деле, у моего отца серьёзные проблемы со здоровьем… — Оля неожиданно всхлипнула и прошептала: — Как он без меня теперь там?
Дальше ненадолго пришлось разговор прекратить. Михаил обнял Олю и прижал к себе. Неожиданно зашмыгала носом и Алиса, пришлось и ей дать уткнуться в плечо. Лишь когда обе девушки немного проревелись и смогли взять себя в руки, то рассказ продолжился. Оля в этот раз села Михаилу на колени и заговорила:
— Ты же знаешь, папа у меня поначалу не собирался императором становиться. Особенность наследственной магии нашей семьи — у главы рода появляются особые способности, но и требования по совместимости супругов из-за этого, — дальше Оля смущённо добавила: — Ты не переживай. Мишенька, я уже попросила проверить, у нас с тобой всё в порядке. Так вот, папа с мамой про это не думали, конечно же. А потом папа стал императором… В общем, у меня и у Настьки всё в порядке, а у Ромки… было, — Оля неожиданно закусила нижнюю губу. — Про это никто не знал, но у Ромки с восьми лет открылась болезнь крови. Он держался, хотя из больниц не вылезал. Мне тогда одиннадцать было, папа с мамой крепились, а я больше всех, как узнала — ревела. Я вообще плакса, да? Для всех Ромка оставался наследником, но папа с мамой сразу начали готовить меня. Сообщить официально должны были на моё восемнадцатилетние. И тут год спустя кто-то узнал про Ромкину болезнь и смог за неё зацепиться. Создал проклятие, которое ударило через болезнь моего брата. Отец тогда чудом уцелел, хотя и был тяжело ранен. Мама и Ромка погибли. И у Алисы тогда отец погиб. Артём Равилевич врач был, и мой папа его знал давно ещё, доверял. Вот и попросил за лечением Ромки приглядывать. Папа с мамой как раз в больницу приехали, втроём с Артёмом Равилевичем в палату зашли… и вот.
Алиса отвернулась в сторону, наверное, не хотела, чтобы снова кто-то видел её слёзы. Пять лет — немало, но и не так уж много, чтоб душевная рана затянулась до конца. Михаил же заледенел. Это не могло быть совпадением! Особенно точно зная истинные планы деда. Император и наследник убит, Оля в плену и пропала. Получив в тот момент оружие Забытых, Никита Столешников, не стесняясь и без дополнительной подготовки, уничтожил бы своего единственного соперника — Никодима Воронцова, захватил бы семилетнюю цесаревну Анастасию и объявил себя регентом. А когда всё провалилось — подписал смертный приговор всей семье.
Теперь уже неважно, сами ли Воронцовы решили истреблять Столешниковых под корень или делали это с прямого одобрения императора. Иоанн ведь пусть не сразу, но обязательно докопался, кто убил его жену и сына и покушался на дочь. Даже если Иоанн не предъявлял обвинение напрямую, даже если никому не сообщил, а просто в нужный момент удержал нейтралитет… Права Анька, это государственная измена, за которую по законам империи до сих пор род отвечает целиком головой. Тем более замарано в измене наверняка практически всё поколение родителей Михаила.