Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

Цветаева Марина Ивановна

13 декабря 1921

«Так говорю, ибо дарован взгляд…»

Так говорю, ибо дарован взгляд Мне в игры хоровые: Нет, пурпурные с головы до пят, А вовсе не сквозные! Так — довожу: лба осиянный свод Надменен до бесчувствья. И если радугою гнется рот — То вовсе не от грусти. Златоволосости хотел? Стыда? Вихрь — и костер лавровый! И если нехотя упало: да — Нет — их второе слово. Мнил — проволокою поддержан бег? Нет, глыбы за плечами! В полуопущенности смуглых век Стрел больше, чем в колчане! О, в каждом повороте головы — Целая преисподня! Я это утверждаю: таковы, Да, — ибо рать Господня. Медновскипающие табуны — В благовест мы — как в битву! Какое дело нам до той слюны, Названной здесь молитвой?! Путеводители старух?

Сирот? — Вспóлохи заревые! — Так утверждаю, ибо настежь вход Мне в игры хоровые.

14 декабря 1921

«Необычайная она! Сверх сил…»

Необычайная она! Сверх сил! Не обвиняй меня пока! Забыл! Благословенна ты! Велел сказать — Благословенна ты! А дальше гладь Такая ровная… Постой: меж жен Благословенна ты… А дальше звон Такой ликующий… — Дитя, услышь: Благословенна ты! — А дальше тишь Такая…

18 декабря 1921

«Как начнут меня колеса…»

Как начнут меня колеса — В слякоть, в хлипь, Как из глотки безголосой Хлынет кипь — Хрип, кончающийся зá морем, что стерт Мол с лица земли мол… — Мама? Думал, — черт! Да через три ча еще!

23 декабря 1921

«Над синеморскою лоханью…»

Над синеморскою лоханью — Воинствующий взлет. Божественное задыханье Дружб отроческих — вот! Гадательные диалоги Воскрылия с плечом. Объятие, когда руки и ноги И тело — ни при чем. Ресни — цами — сброшенный вызов: Вырвалась! Догоняй! Из рук любовниковых — ризы Высвобожденный край. И пропастью в груди (что нужды В сем: косное грудь в грудь?) Архангельской двуострой дружбы Обморочная круть.

25 декабря 1921

Ахматовой («Кем полосынька твоя…»)

Кем полосынька твоя Нынче выжнется? Чернокосынька моя! Чернокнижница! Дни полночные твои, Век твой таборный… Все работнички твои Разом забраны. Где сподручники твои, Те сподвижнички? Белорученька моя, Чернокнижница! Не загладить тех могил Слезой, славою. Один заживо ходил — Как удавленный. Другой к стеночке пошел Искать прибыли. (И гордец же был — сокóл!) Разом выбыли. Высоко твои братья! Не докличешься! Яснооконька моя, Чернокнижница! А из тучи-то (хвала — Диво дивное!) Соколиная стрела, Голубиная… Знать, в два перышка тебе Пишут тамотка, Знать, уж в скорости тебе Выйдет грамотка: — Будет крылышки трепать О булыжники! Чернокрылонька моя! Чернокнижница!

29 декабря 1921

«Ломающимся голосом…»

Ломающимся голосом Бредет — как палкой пó мосту. Как водоросли — волосы. Как водоросли — помыслы. И в каждом спуске: выплыву, И в каждом взлете: падаю. Рука как свиток выпала, Разверстая и слабая…

Декабрь 1921

«До убедительности, до…»

До убедительности, до Убийственности — просто: Две птицы вили мне гнездо: Истина — и Сиротство.

<1921–1922>

Москве

«Первородство — на сиротство…»

Первородство — на сиротство! Не спокаюсь. Велико твое дородство: Отрекаюсь. Тем как вдаль гляжу на ближних — Отрекаюсь. Тем как твой топчу булыжник — Отрекаюсь.

* * *

Как в семнадцатом-то Праведница в белом, Усмехаючись, стояла Под обстрелом. Как в осьмнадцатом-то — А? — следочком ржавым Все сынов своих искала По заставам. Вот за эту-то — штыками Не спокаюсь! — За короткую за память Отрекаюсь. Драгомилово, Рогожская, Другие… Широко ж твоя творилась Литургия. А рядочком-то На площади на главной, Рванью-клочьями Утешенные, лавром… Наметай, метель, опилки, Снег свой чистый. Поклонись, глава, могилкам Бунтовщицким. (Тоже праведники были, Были, — не за гривну!) Красной ране, бедной праведной Их кривде…

* * *

Старопрежнее,

на свалку! Нынче, здравствуй! И на кровушке на свежей — Пляс да яства. Вот за тех за всех за братьев — Не спокаюсь! — Прости, Иверская Мати! Отрекаюсь.

12 января 1922

«Пуще чем женщина…»

Пуще чем женщина В час свиданья! Лавроиссеченный, Красной рванью Исполосованный В кровь — Снег. Вот они, тесной стальной когортой, К самой кремлевской стене приперты, В ряд Спят. Лавр — вместо камня И Кремль — оградой. Крестного знамени Вам не надо. Как — Чтить? Не удостоились «Со святыми», Не упокоились со святыми. Лавр. Снег. Как над Исусовым Телом — стража. Руки грызу себе, — ибо даже Снег Здесь Гнев. — «Проходи! Над своими разве?!» Первою в жизни преступной связью Час Бьет. С башни — который? — стою, считаю. Что ж это здесь за земля такая? Шаг Врос. Не оторвусь! («Отрубите руки!») Пуще чем женщине В час разлуки — Час Бьет. Под чужеземным бунтарским лавром Тайная страсть моя, Гнев мой явный — Спи, Враг!

13 января 1922

«По-небывалому…»

По-небывалому: В первый раз! Не целовала И не клялась. По-небывалому: Дар и милость. Не отстраняла И не клонилась. А у протаянного окна — Это другая была — Она. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не заклинай меня! Не клялась. Если и строила — Дом тот сломлен. С этой другою Родства не помню. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не окликай меня, — Безоглядна.

Январь 1922

Новогодняя

С.Э.

Братья! В последний час Года — за русский Край наш, живущий — в нас! Ровно двенадцать раз — Кружкой о кружку! За почетную рвань, За Тамань, за Кубань, За наш Дон русский, Старых вер Иордань… Грянь, Кружка о кружку! Товарищи! Жива еще Мать — Страсть — Русь! Товарищи! Цела еще В серд — цах Русь! Братья! Взгляните в даль! Дельвиг и Пушкин, Дел и сердец хрусталь… — Славно, как сталь об сталь — Кружкой о кружку! Братства славный обряд — За наш братственный град Прагу — до — хрусту Грянь, богемская грань! Грянь, Кружка о кружку! Товарищи! Жива еще Ступь — стать — сталь. Товарищи! Цела еще В серд — цах — сталь. Братья! Последний миг! Уж на опушке Леса — исчез старик… Тесно — как клык об клык — Кружкой о кружку! Добровольная дань, Здравствуй, добрая брань! Еще жив — русский Бог! Кто верует — встань! Грянь, Кружка о кружку!

15 января 1922

Новогодняя

(вторая)

С. Э.

Тот — вздохом взлелеянный, Те — жестоки и смуглы. Залетного лебедя Не обижают орлы. К орлам — не по записи: Кто залетел — тот и брат! Вольна наша трапеза, Дик новогодний обряд. Гуляй, пока хочется, В гостях у орла! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Под гулкими сводами Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь. То ночь новогодняя Бьет хрусталем о хрусталь. Попарное звяканье Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань. Очами невнятными Один — в новогоднюю рань… Не пей, коль не хочется! Гуляй вдоль стола! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Соборной лавиною На лбы — новогодний обвал. Тоска лебединая, В очах твоих Дон ночевал. Тоска лебединая, Протяжная — к родине — цепь… Мы знаем единую Твою, — не донская ли степь? Лети, куда хочется! На то и стрела! Мы — вольные летчики, Наш век — два крыла!