Том 22. Письма 1890-1892

Чехов Антон Павлович

Ежов порядочный и толковый парень, но надо его на вожжах держать и постоянно направлять его то вправо, то влево. При таком условии из него выработается хороший работник.

Будьте здоровы и богом хранимы.

Мечтаем все о переезде на хутор.

Ваш А. Чехов.

Две рукописи получил ^* . Сегодня ночью прочту.

Ленскому А. П., 29 ноября 1891 ^*

1048. А. П. ЛЕНСКОМУ

29 ноября 1891 г. Москва.

29 ноябрь.

Дорогой

Александр Павлович, зять покойного В. П. Бегичева г. Голубев прислал мне счет ^* , который просил передать А. М. Кондратьеву. Но так как адрес Алексея Михайловича мне неизвестен, то счет посылаю Вам для передачи по адресу.

Я давно уже болен, давно уже не выхожу из дому и забыл, что значит свежий воздух и холод. Дела мои пошли на поправку, и скоро я стану выходить, и первым делом — к Вам. Говорят, Вы на меня сердитесь за что-то ^* , ну, а я по-прежнему всей душой расположен к Вам, и для меня было бы большим удовольствием повидаться с Вами. У меня была инфлуэнца, а после нее отчаянный кашель и скрипенье в правом легком.

Поклон Лидии Николаевне ^* .

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 30 ноября 1891 ^*

1049. А. С. СУВОРИНУ

30 ноября 1891 г. Москва.

30 ноябрь.

Возвращаю Вам две присланные Вами чрез контрагентство рукописи. Один рассказ — индийская легенда ^* . Цветок лотоса, лавровые венки, летняя ночь, колибри ^* — это в Индии-то! Начинает с Фауста, жаждущего младости, и кончает «благом истинной жизни» ^* во вкусе Толстого. Я выкинул кое-что, выгладил и получилась сказка, хотя и неважная, но легкая и которая прочтется с интересом. Другой рассказ ^* безграмотен, сделан по-бабьи и аляповато, но есть фабула и некоторый перец. Я, как увидите, сократил его вдвое. Оба рассказа печатать можно. И мне кажется, что если набрать таких рассказов побольше и потом прочесть их в корректуре, то может выйти интересный и разнообразный рождественский номер. Во втором рассказе участвует елка, кстати сказать.

Ежов мало видит и мало знает, но погодите произносить над ним приговор. Авось у него с Лазаревым и выйдет что-нибудь. Лазарев умен и не стал бы писать про московские газеты ^* . Вы ничего не будете иметь против, если к будущей субботе я напишу московский фельетон? ^* Хочется тряхнуть стариной.

А я всё мечтаю и мечтаю. Мечтаю о том, как в марте переберусь из Москвы на хутор, а в октябре-ноябре приеду в Питер жить до марта. Хочется прожить в Питере хоть одну зиму, а это возможно только при одном условии — если я в Москве не буду иметь берлоги. И мечтаю, как все пять месяцев я буду говорить с Вами о литературе и делать в «Новом времени» то, что я умею. А на хуторе медицина во всю ивановскую.

Был у меня Боборыкин ^* . Он тоже мечтает. Говорил мне, что хочет он написать нечто вроде физиологии русского романа, его происхождение у нас и естественный ход развития. Пока он говорил, я никак не мог отрешиться от мысли, что вижу перед собой маньяка, но маньяка литературного, ставящего литературу паче всего в жизни. Я в Москве у себя так редко вижу настоящих литераторов, что разговор с Боборыкиным показался мне манной небесной,

хотя в физиологию романа и в естественный ход развития я не верю, т. е., может быть, и есть эта физиология в природе, но я не верю, чтобы при существующих методах можно было уловить ее. Боборыкин отмахивается обеими руками от Гоголя и не хочет считать его родоначальником Тургенева, Гончарова, Толстого… Он ставит его особняком, вне русла, по которому тек русский роман. Ну, а я этого не понимаю. Коли уж становиться на точку зрения естественного развития, то не только Гоголя, но даже собачий лай нельзя ставить вне русла, ибо всё в природе влияет одно на другое и даже то, что я сейчас чихнул, не останется без влияния на окружающую природу.

Вы говорили ^* , что мы будем писать рассказ вместе. Если так, то Вы не оканчивайте, а мне оставьте кусочек. Если же раздумали писать вместе, то оканчивайте скорее и начинайте новый. Летом давайте напишем два-три рассказа для летних читателей: Вы начало, а я конец ^* .

Сегодня хоронили Курепина. Был венок от «Нового времени». Из шести венков это был самый большой, но не самый красивый. Как-то странно подумать, что пойдешь на новую пьесу и не встретишь в театре завсегдатая Курепина.

Вы боитесь инфлуэнцы? Но ведь она у Вас прошла. У Вас, несмотря на плохие нервы, которые утомлены у Вас и потому раздражены, здоровье крепкое, и в этом я всё более и более убеждаюсь. Вы будете жить еще 26 лет и 7 месяцев ^* .

Будьте здоровы. Читаю «Дневник провинциала» Щедрина. Как длинно и скучно! И в то же время как похоже на настоящее.

Анне Ивановне поклон нижайший.

Ваш А. Чехов.

Тихонову В. А., 30 ноября 1891 ^*

1050. В. А. ТИХОНОВУ

30 ноября 1891 г. Москва.

30 ноябрь.

Ну-с, добрейший Владимир Алексеевич, посылаю Вам маленький, чювствительный роман для семейного чтения ^* . Это и есть «Обыватели», но, написавши рассказ, я дал ему, как видите, другое название, более подходящее. Если напечатаете с этим названием, то в марте я пришлю Вам другой рассказ ^* , который будет называться «Обыватели». Впрочем, как хотите.

Если покажется длинно и скучно, то пришлите назад, а я напишу для Вас что-нибудь другое. Так как до января остался еще целый месяц, то Вы успеете прислать мне корректуру рассказа, а я успею прочесть ее.

Что еще сказать Вам? Пригласите в «Север» ^* для всякого рода фельетонных писаний осколочного Игрэка. Это Виктор Викторович Билибин, Колокольная 9, кв. 12. Из всех питерских обозревателей это самый даровитый.

Я яко наг, яко благ ^* и зубы положил на полку. Если Вы в самом скором времени пришлете мне деньжонок, то уподобитесь водоносу, встречающемуся путнику в пустыне.

При сем прилагаю подписной бланок. Сделайте распоряжение, чтобы по этому адресу высылался «Север» в счет моего гонорара.

Ну, будьте здоровы. Пишите. От души желаю Вам успеха.

Ваш А. Чехов.

Неделю тому назад мой приятель Н. М. Ежов, беллетрист, послал Вам рассказ ^* . Получили?

Чехов.

Гуревич Л. Я., 2 декабря 1891 ^*