Том 22. В мертвом безмолвии
Шрифт:
— Давай его сюда! — пролаял резкий грубый голос.
— Вперед! — Пэтти кивнула в сторону двери. — Помните как Дэниэл попал в логово львов. Дэниэл не обращал внимания на львов, а они не обращали внимания на него.
Энсон вымученно улыбнулся и прошел в кабинет Мэддокса. Мэддокс восседал за огромным, заваленным бумагами столом. Документы стопками лежали на стульях, на полу, монбланами громоздились в шкафах.
Хозяин кабинета хмуро просматривал какой-то полис, постукивая пальцами по столу. Редеющие седые волосы взъерошены, гримаса недовольства
Откинувшись на спинку кресла, он злобно уставился на Энсона.
— Садись! — рявкнул он. — Этот недоносок Водекс…
И когда Энсон уселся, Мэддокс принялся вовсю костерить своего клиента.
Двадцатью минутами спустя, окончательно выдохнувшись, Мэддокс потянулся за очередной сигаретой.
— О’кей, придется оплатить иск. Сорок тысяч долларов! Вы, страховые агенты, в конце концов загоните меня в гроб! Вы что, не видели, что этот мерзавец законченный алкоголик? Вам бы только побольше урвать комиссионных! Будь у вас хотя бы капля здравого смысла, вы бы смогли сэкономить компании сорок тысяч долларов.
— Мое дело — заключать договора, — запальчиво отпарировал Энсон. — Чего вы взъелись? Хотите на ком-то сорвать злость — обратитесь к доктору Стивенсу. Именно он освидетельствовал Водекса. А если вам не нравятся мои методы работы, напишите рапорт мистеру Барроузу.
Барроуз был президентом «Национальной страховой компании», единственный человек, который мог возражать Мэддоксу.
Мэддокс снова закурил.
— О’кей, о’кей, — сказал он, разгоняя голубоватое облачко дыма. — Не лезьте в бутылку. Но вы меня режете без ножа. Сорок тысяч долларов! А этот Стивенс… тоже хорош! Как он мог так опростоволоситься?
— Водекс не был пьяницей, — миролюбиво возразил Энсон. — В тот вечер он выпил совершенно случайно. Он годами не брал в рот спиртного.
Мэддокс пожал плечами и криво улыбнулся. На его красном мясистом лице улыбка выглядела совершенно неуместной.
— О’кей, забудем об этом. Как у тебя дела, Энсон?
Энсон не заблуждался в отношении этого человека, так как слишком хорошо его знал.
— Да так… — осторожно начал он. — Месяц выдался не очень удачный, но у меня на примете несколько человек, которыми я займусь, как только они оплатят ренту и счета.
— Так уж и неудачный? — Мэддокс буквально зарылся в кучу счетов, лежащих на столе. Он извлек какой-то полис, внимательно его просмотрел, затем оценивающе уставился на Энсона. — А это что такое? Кто такой этот Барлоу? Как тебе удалось расколоть его на пятьдесят тысяч?
— A-а, Барлоу… — Лицо Энсона осталось бесстрастным, хотя сердце екнуло. — Да, здесь мне
— На пятьдесят тысяч долларов, не так ли? — Мэддокс помахал полисом, затем небрежно уронил его на стол. — И кем же является этот человек?
— Он, скорее всего, лучший садовод-декоратор, которого мне когда-либо удавалось встретить, — ответил Энсон. — Работает заведующим отделом садоводства в универмаге Фремли. Не знаю, интересуетесь ли вы такого рода деятельностью, но такого превосходного и любовно выращенного сада я еще не видел.
— Меня интересует только работа, которая лежит у меня под носом и ручка, которую я держу в руке, — неправильно процитировал он. — Так-так, этот парень работает в универмаге Фремли. Откуда он мог взять деньги на такой дорогой полис?
— Он хочет получить под полис ссуду в банке и начать собственное дело, — объяснил Энсон. — Через пару лет он расторгнет договор и попросит компанию вернуть его страховые взносы.
— Очень мило с его стороны, — Мэддокс нахмурился. — А если за это время он вдруг отдаст богу душу, мы будем вынуждены выложить пятьдесят грандов.
— Стивенс заявил, что парень отличается завидным здоровьем.
— Этот недоучка? Да он не мог распознать хронического алкоголика!
Энсон молчал, наблюдая как Мэддокс закуривает очередную сигарету.
— По иску все деньги должна получить его жена?
— Да, — сердце Энсона вновь екнуло.
— Что она из себя представляет? — настырно продолжал Мэддокс, сверля Энсона взглядом.
— Хотите знать, как она выглядит? — небрежно поинтересовался Энсон.
— Что-то в этом роде. Я предпочитаю иметь словесный портрет клиента, — сказал Мэддокс. — Когда мне, как снег на голову, сваливается страховка на столь крупную сумму, и я узнаю, что клиент всего-навсего мелкий служащий, я не могу не заинтересоваться. Так какая она?
— Привлекательная, где-то около двадцати семи лет. Я с ней перекинулся лишь парой слов, так как все мое внимание было приковано к Барлоу. Но у меня создалось впечатление, что это счастливая пара, — осторожно сказал Энсон.
Мэддокс вновь взял полис и принялся внимательно разглядывать.
— А чего ради он оплатил наличными первый взнос?
— Он так пожелал. Возможно он хранит деньги дома. Все это в рамках закона.
Мэддокс сделал гримасу.
— Разумеется, все законно, и все же тысячу двести долларов хранить дома… А как его счет в банке?
— Понятия не имею. Я как-то не поинтересовался на этот счет.
Мэддокс выпустил из широких ноздрей две струйки дыма.
На его красном мясистом лице появилось озабоченное выражение.
— Итак, как я понял, он хочет использовать полис для того, чтобы получить ссуду в банке?
— По крайней мере он так сказал.
— Он хочет стать садовником-декоратором?
— Не только… Купить участок, оборудование, оранжерею, да мало ли что.
— И какая сумма нужна для этих целей?