Том 23. Джентльмены предпочитают блондинок
Шрифт:
Они стояли рядышком, абсолютно голые, великолепно контрастируя своей женственностью — каждая по-своему. Светлые волосы Анджелы ниспадали на спину, ее белокожая фигура изобиловала выпуклостями и поражала своими пропорциями. Коротко постриженные черные волосы Франсин, ее гибкое смуглое тело казалось особенно тонким в талии, а женскую пышность компенсировали две груди великолепной формы.
— Мы подумали, что пора начинать тренироваться для прогулки на яхте, — весело проговорила Анджела. — Не хочешь ли немного шампанского?
— Между прочим,
— Почему ты спрашиваешь об этом, любовь моя? — Я неопределенно улыбнулся.
— Я познакомилась с ним на вечеринке после того, как мы возвратились из нашего приятного морского путешествия, — объяснила она. — Должна признаться, что в тот момент меня слегка развезло от спиртного. А он хвастался тем, что его правительство подавило восстание почти совсем без кровопролития. Мне это надоело, поэтому я сказала ему, что им не удалось бы этого сделать без такого ловкого человека, как ты.
— Как это понимать? — поинтересовался я.
— Дорогой Пол! — Она весело тряхнула головой. — В ту ночь я видела тебя. Я проснулась и заметила, как ты осторожно крадешься из каюты, и вспомнила твои слова о том, что теперь наступила твоя очередь охранять все эти ужасные ружья в трюме. Поэтому потом, немного позже, я подумала, не принести ли мне приятную жертву от любящего тебя человека, не спуститься ли мне тоже в трюм за компанию с тобой. Но когда я туда пробралась, то увидела, чем ты занимаешься, и решила, что ты можешь прийти в ярость, если я помешаю тебе. Поэтому я возвратилась в каюту.
— И ты сказала об этом мистеру Нкруду? — спросил я.
— Ясное дело! — Она дернула головой. — Я сказала ему, что его правительство не удержалось бы у власти, если бы тебе не пришла блестящая мысль испортить все те ружья и другие вещи. Блестящая идея, верно, Пол?
— В тот момент она мне показалась именно такой, — признался я.
Шанс висельника
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)
Глава 1
Я стоял у окна и задумчиво смотрел на падающие снежинки, когда в комнату вошла Мэнди — высокая, стройная блондинка. По моим наблюдениям, ее интеллектуальный запас был не слишком велик, но зато она обладала кое-чем позаманчивее: приятной, округлой формы грудью с крепкими сосками, длинными, стройными ногами… Сейчас все ее прелести были на виду, если не считать пикантного бикини с вышитым призывом на интимном месте: «Занимайся этим с любовью!»
— Пол. — Она посмотрела на меня своими темными блестящими глазами. — Правда, что ты по своему богатству на третьем месте в мире?
— Боюсь, что, пока мы разговариваем, я пропущу впереди себя парочку нефтяных королей, — озабоченно посетовал я.
— Пустяки, — проворковала Мэнди. — Я люблю не только твои деньги, но и тебя самого.
— Это всегда было для меня проблемой, — сознался я. — Всякий раз, когда девушка делает мне предложение, я спрашиваю себя, а не ради ли моих денег?
— Я все ждала, не сделаешь ли ты мне предложение сам. — Она обиженно надула губки.
Видимо, это был один из ее удачных дней, и ее интеллект вырос в моих глазах процентов на пять.
— Опять идет снег, — сказала она таким тоном, будто сделала большое открытие. — Я люблю снег!
Мэнди подошла ко мне и втиснулась между мной и окном. Температура воздуха в комнате была такой, что девушка могла не бояться замерзнуть.
Мои руки невольно скользнули по ее бедрам, а потом обхватили груди. Она, гибко изогнувшись, повернулась так, что ее упругие ягодицы прижались ко мне.
— Я снежная королева, — мечтательно протянула она. — А ты снежный король. Давай сделаем маленького принца, пока нет твоих подчиненных.
— Что?! — от неожиданности вырвалось у меня.
— Мы только сделаем вид, будто хотим маленького принца, — успокоила она меня. — Я уже приняла таблетку, а ты не из тех людей, кого называют отцами семейства. Верно я говорю?
— Конечно верно, — ответил я и оттянул большими пальцами резинку ее бикини.
Звук открываемой и закрываемой двери заставил мои пальцы отказаться от дальнейших попыток. Мэнди, отпрянув от меня, повернула ко мне свое разочарованное и сердитое лицо.
— Опять этот кокни! — проговорила она заплетающимся языком. — Ты знаешь, Пол, если бы мы жили в Бруклине и делили ванную комнату со всем населением этого района, нам бы так не мешали!
И она, сорвавшись с места, понеслась в спальню, соблазнительно покачивая пышными бедрами и возбуждая меня.
Вошедший был Хикс, мой слуга. Он стоял у порога и безмолвно наблюдал за происходящим. И его неизменная, чуть зловещая из-за голубоватого шрама, тянущегося от уголка рта к подбородку, улыбка отнюдь не способствовала разрядке ситуации. Шрам этот — памятка о его пребывании в Конго, где Хикс служил наемником.
Говорит Хикс на характерном языке лондонских кокни, если только какое-нибудь чрезвычайное обстоятельство не заставляет его перейти на чистый английский.
— Если вам приспичило заниматься любовью прямо в гостиной, лучше меня предупреждать, коллега, — сказал он невозмутимо. — Я вам намалюю табличку с надписью: «Внимание! Не мешать! Здесь занимаются любовью!» — и вы будете вешать ее на ручку двери.
— Мог бы и постучать, — раздосадованно буркнул я.
— Чтобы вызвать здесь бурю? — Он покачал головой. — Нет, коллега, я вам сделаю табличку, и вы будете вешать ее на ручку двери, как только вами овладеет любовный пыл. — Он презрительно засопел. — А если вы меня спросите, я вам отвечу: вас сжигают страсти.