Том 24. В зыбкой тени
Шрифт:
— Убирайтесь, или я вызову полицию! — хриплым голосом сказала она.
— Ну это вряд ли, миссис Уитсайд. Ведь в этом случае полицейские заберут деньги. А их там достаточно, чтобы хватило всем… Два с половиной миллиона долларов… Это ваша гостиная?
Он вошел в помещение, мельком осмотрелся, положил шляпу и удобно расположился в кресле. Брезгливо глянув на пепельницу, полную окурков, грязные бокалы на столе и слой пыли, покрывавшей мебель, он поморщился. Мейски по натуре был очень чистоплотен и решил, что эта особа, обладающая такими исключительными внешними данными, большая неряха.
— Вы
Шейла неподвижно застыла возле двери гостиной, не зная, что же ей делать. Безусловно, это был пятый гангстер, разыскиваемый полицией. Но как же странно он выглядел! Пастор! И вдруг до нее дошло, что этот человек очень опасен и хитер. Какая маскировка! Да любой полицейский не удостоит его даже взглядом!
— Я не хочу вас здесь видеть, — сказала она, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я ничего не знаю о деньгах… Уходите!
— Не будь идиоткой! — Он скрестил худые ноги. — Я видел, как вы и ваш муж забрали мою машину. Деньги были в багажнике. А когда машину вернули, денег уже там не было. Итак… — Видя, что она пытается что-то сказать, он поднял руку: — Я не корю вас за то, что вы их взяли. Но что вы с ними сделали?
— Их здесь нет. Я…я не понимаю, о чем вы говорите.
Мейски изучающе смотрел на нее. Она дрожала как осиновый лист, так как никогда не видела таких злых, змеиных глаз.
— Миссис Уитсайд, когда я играю какую-то роль, то обычно стараюсь не выходить за ее рамки. В настоящий момент, как вы видите, я играю роль пастора, доброго и безвредного человека. — Он сделал паузу, потом наклонился вперед, и лицо его претерпело разительную метаморфозу, став злобно-угрожающим. — Так что я настоятельно советую вам вести себя так, чтобы я и остался в этой роли, грязная шлюха! Или ты получишь урок, который не забудешь до конца дней своих!
Испуганная, она сделала шаг назад. Видя ее реакцию, он немного остыл, и на лице его вновь заиграла приветливая улыбка.
— Садись, моя милая.
Дрожа, Шейла вошла в гостиную и села напротив него. До нее дошел весь ужас ее положения. Этот маленький монстр без раздумий убьет ее при малейшем неповиновении.
— Как тебя зовут? — приветливо спросил он.
— Шейла, — сказала она, едва шевеля губами.
— Красивое имя. — Он поднял переплетенные пальцы и посмотрел через них на нее. — Как видите, я снова в своей роли. Вы заметили, какими жестами пользуются пасторы? По роду своей деятельности я должен быть актером. А раз так, я должен подмечать привычки людей. — Он криво улыбнулся. — Но оставим эту тему и поговорим о деньгах. Где они, моя милая?
Она подумала о свежевскопанной земле в саду. Ему стоит лишь взглянуть через окно кухни в сад, чтобы понять, где они.
— Мы закопали их в саду прошлой ночью, — сказала она, облизав сухие губы.
— Разумное решение. Думаю, я поступил бы подобным образом. — Его взгляд скользнул по ее длинным ногам. — Все деньги до последней банкноты?
— Да.
— Ни ты, ни твой муж не припрятали что-либо для себя?
— Нет.
— Превосходно. — Его взгляд вновь скользнул по обстановке гостиной, и он сделал брезгливую гримасу. — Так
Кровь бросилась ей в голову, и, забыв о страхе, она крикнула:
— Да пошел ты к черту! Убирайся отсюда! Я не хочу тебя видеть!
Его глаза вновь превратились в глаза гремучей змеи.
— Даже так? Ну-ну. Ты отказываешься сотрудничать со мной. — Мейски покачал головой. — Жаль. — В его руке, как по мановению волшебной палочки, материализовался револьвер, ствол которого был направлен на Шейлу. Загипнотизированная этим зрелищем, она даже перестала дышать. — Итак, моя милая, ты вынудила меня дать наглядный урок. В патронах этого револьвера содержится концентрированная серная кислота. Эффективно действующая на небольшом расстоянии. Можешь поверить, она превратит кожу на твоем милом личике в кожуру гнилого апельсина. Смотри… — Опустив ствол, он нажал на спуск.
Светлое облачко дыма появилось у ее ног. Когда оно рассеялось, она с ужасом увидела дыру в ковре. В тот же момент в горло ей попали пары серной кислоты и она закашлялась.
Мейски усмехнулся:
— Замечательно, не так ли? Полагаю, в будущем ты будешь умницей и не будешь перечить мне. Ты все поняла?
Она затравленно смотрела на него. «Ладно, самовлюбленный мерзавец, — думала она. — В данный момент все козыри в твоих руках, но придет и мой час!»
— Да, — тихо сказала она.
— Хорошо. — Револьвер исчез в кармане. — А сейчас уточним кое-какие детали. Как ты понимаешь, полиция разыскивает меня. Это превосходное убежище. Здесь я не буду ни в чем нуждаться и здесь находятся мои деньги… чего еще желать! Однако… у вас должны быть друзья и знакомые. Ведь для них будет странно, что у вас гостит пастор, не так ли?
— Да.
— И это вполне закономерно… Мы должны придумать уважительную причину для этого. Скажи, твоя мать умерла?
— Какое отношение ко всему этому имеет моя мать? — окрысилась Шейла.
— Не скажи, моя милая… Я задал вопрос… Ты должна ответить на него. Не будем терять времени. Итак, твоя мать мертва?
— Да.
— Она умерла здесь?
— Нет… В Новом Орлеане.
— Чудненько. Предположим, я тот самый пастор, который хоронил ее. Я приехал сюда… Гм… В память о твоей дорогой матушке… Ты предложила мне гостеприимство… Что может быть проще?
— Эта сука бросила меня, едва мне исполнилось двенадцать лет! — злобно прошипела Шейла. — Я знаю только, что она умерла. Любовник, которого она все время водила за нос, перерезал ей горло. Об этом я прочитала в газете.
Мейски смутился.
— Кто еще знает о ее прискорбном конце?
Шейла немного подумала, затем пожала плечами:
— Никто… Но если ты думаешь, что таким образом…
— Думать — моя привилегия, — отрезал Мейски и глянул на часы. — Уже почти полдень, и я здорово проголодался. В доме имеется съестное?
— Нет.
Склонив голову, он некоторое время рассматривал ее.
— Я и не сомневался. Что ж, придется тебе пойти и купить все необходимое. Прекрасный бифштекс, салат, свежий картофель меня вполне устроят.