Том 25. Полицейский и призрак
Шрифт:
— А вот и на нашей улице праздник, — произнесла она холодно.
— Теперь я полицейский. Хочу поговорить со Стефани Чэннинг.
— Может, ей не хочется с вами говорить.
Я повысил голос:
— Не желаете проехаться со мной и зарегистрироваться в качестве хозяйки борделя?
Она задумалась и предложила:
— Не лучше ли нам зайти в дом?
Мы прошли в «лавандовую» гостиную, где Лиза Фрейзер предложила мне сесть:
— Подождите здесь. Пойду узнаю, сможет ли Стефани уделить вам пару минут.
— Постарайтесь
Ее передернуло.
— Что за дикие мысли!
Между тем я закурил и задумался, отчего это двум таким привлекательным девушкам пришло в голову создавать какую-то собственную женскую школу? Будь они плоскогрудые лесбиянки с мужским характером, еще можно понять. Рона Генри была, бесспорно, красива, и даже если Элис Медина — отсутствующая стюардесса — похожа на нотр-дамскую химеру, все равно счет 3:0 в пользу красоты. Покуда я предавался философским изысканиям, дверь открылась и в комнату вошла девушка.
Блестящие черные волосы были уложены в короткую прическу-афро. С овального лица на меня с интересом смотрели бархатистые карие глаза; нос был прямой лепки, рот выражал скорее не чувственность, а податливость. Тело гибкое и стройное и весьма женственное в тонком свитере под горло, обтягивающем упругую грудь, внизу плотно облегающие брюки. Ничего кровожадно-садистского.
Она поприветствовала меня мелодичным голоском:
— Так вы лейтенант Уилер. Я о вас много слышала.
— И наверняка мало хорошего. Что с вами случилось? Кто-то захватил самолет и посадил его прямо в Лос-Анджелесе?
Она посмотрела на меня с интересом:
— Захватил? О чем вы, я не пойму?
— Вы, надо полагать, четвертый жилец. Та, что сейчас должна быть предположительно в Европе, Элис Медина.
Она улыбнулась:
— Сэр, вы заблуждаетесь. Вас кто-то обманул. С вашего позволения, я Рона Генри.
Кровь застучала у меня в висках. Я прохрипел:
— Рона Генри? Но вы мертвы!
Она внимательно посмотрела на свои руки. Потом произнесла в изумлении:
— Я этого не чувствую. Я, вероятно, единственный в своем роде труп.
— Вы уверены, что вы Рона Генри? — спросил я сдавленным голосом.
— Минуту назад была уверена. Вы нормально себя чувствуете, лейтенант?
— Не сказал бы.
— Ну так присядем. Стефани будет немного погодя. Она собиралась в ванную, а для нее это своего рода ритуал, ее торопить нельзя. Не хотите ли выпить?
— Отличная мысль, — откликнулся я с благодарностью. — Виски и немного содовой.
— Я сейчас. — Она остановилась в дверях и с тревогой оглянулась на меня. — Постарайтесь расслабиться, глубоко дышите и ни о чем не думайте.
А что же с показаниями Стефани Чэннинг, тупо размышлял я. Единственным объяснением было, что блондинка обозналась,
— Я бы подняла бокал за живых, — заявила она задумчиво, — но тогда придется исключить меня.
— За живых, — поднял я бокал, — определенно включая вас.
— Рада слышать.
Виски было приличным.
— Стефани рассказывала, что случилось в прошлую пятницу вечером?
— Это был просто ад! — Ее лицо помрачнело. — Быть похищенной, провести весь уик-энд под действием наркотиков — уже хорошего мало, но обнаружить еще и мертвое тело и… — тут ее внезапно озарило, — так вы думали, несчастная убитая была я? Но почему?
— Я сегодня заезжал в офис Чарлза Генри. На столе вашего брата лежала фотография убитой, и его секретарша сказала, это его сестра.
Рона Генри смотрела на меня недоверчиво.
— Сказала — что? С чего бы это?
— Хороший вопрос, — подытожил я.
— Я думаю, она новенькая. Работает там какую-нибудь пару недель. — Она пожала плечами. — Но все же непонятно, почему она думает, что на фото у Чака я?
— А вы ее помните?
Она рассмеялась:
— Они быстро меняются. Чак вечно то влюбляется, то разочаровывается. Честно говоря, не знаю, как ему это удается.
— Девушка темноволосая, — поддел я.
— Я редко захожу в офис. Занимаюсь у Чака торговлей, но не по найму, чтобы не быть связанной и иметь свободное время, так меня больше устраивает.
— Что вы продаете?
— Всякую всячину. Чак предпочитает разное калифорнийское или западное барахло. У него хороший сбыт и здесь, и на восточном побережье.
— Поэтому он был на уик-энде в Нью-Йорке?
Она кивнула:
— У него несколько собственных поставщиков с Запада, очень для него ценных.
— А какого именно рода товар?
— Разный. — Она задумалась. — От черных сатиновых рубашек с вышитой золотом вашей собственной монограммой до искусственных паучков-шутих, чтобы подкладывать в коктейль. Вы не поверите, лейтенант, сколько народу все еще покупает эту дребедень.
— А как насчет масок из папье-маше?
— То же самое. Недавно была большая партия.
— Особенно масок Микки и Дональда, и, в частности, в Солнечной долине.
Она удивилась:
— Откуда вы знаете?
— У меня там приятель живет, — припомнил я того парнишку. — Только он мне сказал: вы с братом их не продавали, а раздавали.
— Ну, Чак не настолько великодушен, — усмехнулась она. — За маски было кем-то щедро заплачено. Но не спрашивайте меня, кому это захотелось отметить Рождество в августе!