Том 25. Полицейский и призрак
Шрифт:
— Точно.
— Зачем он вернулся сегодня? Снова убивать, как вы считаете?
Бомон сунул мне в руку стакан, неуверенно улыбнулся и быстро отошел в сторону. Наташа не спускала с меня глаз, видимо ожидая, что у меня вот-вот подскочит артериальное давление. Я отпил немного скотча и сразу почувствовал его благотворное действие.
— Лейтенант, — снова заговорил Чарвосье, — он ради этого сегодня опять явился? Вы не ответили на мой вопрос!
— Кто знает? — Я пожал плечами.
В комнату вошла, спотыкаясь, Сисси. Гембл буквально повис на ее плече, он сильно хромал, последнее доставило мне огромное удовольствие. Она
— Кто знает? — повторил Чарвосье. — Вы должны знать. Вы же коп, не так ли? Кто-то обязан во всем этом разобраться, прежде чем нас всех тут перебьют в постелях.
— Я порасспрашиваю вокруг, — пообещал я ему, — и первого человека, который даст мне вразумительный ответ, тотчас направлю к вам.
— Ну-у…
Он в отчаянии воздел к потолку руки и, спотыкаясь, пошел прочь из комнаты. На лице его было написано разочарование. Очевидно, он все ждал, что я его смогу успокоить.
Пара темных глаз продолжала внимательно следить за мною.
— Я не думаю, что у вас есть раны, Эл, — осторожно заговорила Наташа, — к этому времени они бы уже дали о себе знать, верно?
— К завтрашнему утру у меня будет пара синяков, заболит горло, возможно, для компании к этому присоединится онемение шеи, — нетерпеливо заявил я, — это же сущие пустяки. Что касается остального, полный порядок.
— Я думаю, вам все же лучше остаться здесь на ночь, — твердо заявила она, — я пойду поговорю об этом с Сисси.
— Можете с ней говорить, сколько вашей душеньке угодно, но после стакана скотча я поеду домой. Это точно!
Я подошел к окну той комнаты, в которой Антон Леквик только спал, посмотрел вниз на заднюю лужайку и красный кедр, казавшийся прозрачным под лунным светом, и закурил сигарету. Будучи человеком, гордящимся своей силой воли, я все еще никак не мог понять, почему очутился в этой спальне, вместо того чтобы сейчас спешить домой на своем «хили». Возможно, во всем повинно секундное ослабление пресловутой силы воли после стакана неразбавленного скотча плюс то, что уже было около трех часов ночи. Не исключено, что основную роль сыграла пара блестящих темных глаз.
Стоило мне закрыть глаза, хотя бы на мгновение, я тут же ощущал снова сильные руки вокруг моей шеи и слышал скрипучий голос, произносящий слова из надписи, выбитой на медной доске возле парадной двери. Примерно в то же самое время, когда он набросился на меня, Наташа, должно быть, полупомешалась от ожидания и попросила Бомона пойти выяснить, что же случилось. После того как он вежливо ретировался, она побежала наверх и разбудила Гембла. Интересно, отвернулась ли она скромно, когда он выскочил из постели нагишом и стал натягивать на себя одежонку? Чарвосье, по всей вероятности, тогда уже спал. Когда Наташа принесла мне второй стакан скотча, она сообщила, что разбудила Сисси сразу после того, как Гембл вышел из дома, а потом уже Чарвосье.
Таким образом, ночной бродяга оказывался незнакомцем, своего рода Иксом, скорее всего, каким-то маньяком с человеконенавистническими наклонностями. Что еще могло заставить его бродить в темноте вокруг дома, поднимая достаточно шума для того, чтобы обитатели знали о его присутствии?
Я скосился на безмолвный кедр, к сожалению, этот свидетель не мог ничего мне сообщить об обстоятельствах смерти Леквика…
Итак, имелся некий бродяга, превратившийся в убийцу, причем следующей ночью он вновь явился на место преступления и оставался там достаточно долго, так что его стал преследовать коп. Сам собой возникал вопрос: какой безумец с человеконенавистническими тенденциями сначала едва не прикончил меня, а потом, не доведя дело до конца, взял и спокойно удалился? Зачем все это было предпринято?
Вроде бы было самое время прекратить ломать себе без толку голову и лечь спать… Я выбросил окурок из окна, посмотрел, где он упал на землю и погас, потом повернулся к кровати и замер на месте, заметив белый конверт, подсунутый под дверь.
Может быть, это было признание, написанное маньяком?
В конверте находилась карточка с золотыми краями, на которой было написано от руки:
«Я только что отослала девяносто шесть самых красивых звездочек домой, потому что терпеть не могу большого скопления особ, болезненное любопытство которых удовлетворяется созерцанием эротических сцен. Но и я и оргия все еще ждем вас. Я намерена сыграть роль Скарлетт, не забывайте этого!»
Записка не была подписана. Кому надо подписывать подобные записки?
Дверь в ее комнату была уже полуоткрыта на пару дюймов, когда я пришел, так что все, что требовалось от меня, это легонько толкнуть ее и войти внутрь.
Сисси Сент-Джером лениво расчесывала волосы перед туалетом. Я медленно пересек комнату и остановился за ее спиной, следя за выражением лица в зеркале.
— Прошло минимум три минуты после того, как я подсунула это приглашение под дверь, — холодно произнесла она, — что вас задержало?
— Значит, вы отослали девяносто шесть остальных звездочек домой? — Я пожал плечами. — Хорошо, я с этим соглашаюсь. И вы находитесь здесь, ожидая меня, как сказано в приглашении.
Я внимательно осмотрел комнату, потом снова взглянул на отражение Сисси в зеркале:
— А где обещанная оргия? Под кроватью?
— Это оргия особого типа, — пояснила она своим особым царственным голосом. — Все начинается неожиданно, в этом-то и заключается вся прелесть.
Она медленно встала и повернулась ко мне, чтобы я имел возможность оценить ее соблазнительное тело, обтянутое черным шелком.
— Сейчас вы должны прослушать меня в роли Скарлетт, — небрежно бросила она, не поворачивая головы. — Вы предпочитаете, чтобы я читала все по сценарию или импровизировала?
— Импровизируйте, золотко, — сказал я ей, — вы же помните, что мне нужна девушка с воображением.
— Я определенно девушка с воображением, Эл. Если хотите получить доказательство, выключите настенные лампы, пожалуйста…
Глава 6
Может быть, Лоренса со вчерашней ночи мучили угрызения совести, потому что на следующее утро он вежливо разбудил меня около девяти часов, одолжил свою бритву и сообщил, что на кухне готов завтрак. После его ухода я пошире раскрыл глаза и внимательно осмотрел мрачное помещение, которое было предпоследним местом отдыха Антона Леквика. Врывающийся в раскрытые окна солнечный свет бесцеремонно подчеркивал совершенно голые стены, показавшиеся мне особенно убогими по сравнению со сказочным убранством помещения Сисси… Это, несомненно, была фантазия, только реальная или нет?