Том 27. Обнаженная и мертвая
Шрифт:
— Действительно, кошечка, вы уже это говорили. Но зато, я уверен, вам известно о личной жизни Джонни Кристала.
— Мне кажется, я уже предупреждала вас, что это не ваше дело, лейтенант! — Ее голос слегка дрожал. — И перестаньте называть меня кошечкой!
Через пять минут после этого разговора я остановил машину на горе у подъездной дорожки Нининого дома. Она открыла дверцу, спустила на землю свои очаровательные ножки и, поколебавшись, спросила:
— Лейтенант, а что заставило вас подумать, будто убитая девушка — Нина Росс?
— Диана лечилась в больнице под вашим именем, — объяснил я. — И естественно, когда там обнаружили труп, то опознали его как тело Нины Росс. Ваш адрес был в ее бумагах.
— Так вот в чем дело! — Нина подвинулась к дверце, и ее платье задралось выше колен. — Благодарю вас, лейтенант!
— Между прочим, я
Она резко повернулась ко мне:
— Что вы хотите сказать?
— Помните сцену, недавно произошедшую в вашей спальне, когда ваш дружок изображал оскорбленного самца и хотел узнать, что я там делаю? — спросил я ледяным голосом. — Я объявил вам, что убита Нина Росс, а вы ответили, что это недоразумение, потому что Нина Росс — это вы. Тогда был именно тот момент, когда вы должны были спросить, что заставило меня думать, будто убитая — Нина Росс. И когда я попросил вас сопровождать меня в морг, чтобы установить личность жертвы, это тоже был подходящий момент. В морге вы упустили последнюю возможность.
Мгновение Нина смотрела на меня, закусив нижнюю губу. Лоб ее был влажен.
— Вы хотите меня запутать, лейтенант? Что вы имеете в виду под этими «возможностями»?
— Хочу сказать, что только несколько секунд тому назад вы поняли, что должны задать такой вопрос, кошечка, — сухо пояснил я. — Было бы вполне естественно и логично, если бы вы спросили об этом прежде всего, но вы так не сделали. А это значит, что вам было неинтересно. Хотите я объясню почему?
— Давайте, — хрипло разрешила она.
— Вы уже были в курсе дела, курочка, вот почему вам было неинтересно.
— А вот что получается, когда полицейский старается умничать, — огрызнулась Нина, стиснув зубы. — Не приходило в голову, что такая работа вам не по плечу? Когда вместо мозгов компот, трудно что-нибудь понять. — Она с решительным видом вышла из машины, яростно хлопнула дверцей и бросила: — До свидания, лейтенант! Когда в следующий раз пожелаете побеседовать со мной, я устрою так, чтобы вы говорили с моим адвокатом, что помешает вам меня оскорблять.
— В следующий раз, когда у нас будет свидание, красотка, постарайтесь говорить правду, — заметил я ласковым голосом, — это вам поможет.
Я посмотрел, как она поднималась по дорожке мелкими нетерпеливыми шажками. Ее круглый задик обольстительно вырисовывался под тонким шелком. Если уж иметь дело с лгуньей, то пусть хоть она будет хорошенькой.
Замок, который вырисовывался за пальмовой рощей в Парадайз-Бич, резко контрастировал с ультрасовременным домом Нины Росс на горе Пайн-Блафе. Было три часа дня, когда я вышел из машины. Ворчание в моем желудке напомнило, что мне так и не пришлось сегодня позавтракать.
Вокруг фасада замка тянулась большая веранда, половицы которой воинственно скрипели, пока я шел по ним к входной двери. Она оказалась приоткрытой. А рядом с ней, прислонившись к притолоке, стоял мужчина.
— Господин Эрист? — спросил я.
— Я, — ответил он приятным густым голосом. — Джеймс Эрист.
На вид ему было около сорока пяти лет. Высокого роста, на голове прекрасный ореол серебряных волос. Лицо его с глубокими морщинами имело цвет полированного красного дерева, что подчеркивало блеск серых глаз, в которых, как в груде еще теплого пепла, порой вспыхивала искра.
— Лейтенант Уилер, — представился я. — У вас есть племянница Диана?
— Чтобы избавить вас от неприятных объяснений, должен сказать, что я уже в курсе несчастья, случившегося с Дианой.
— Как вам стало это известно?
— Сегодня утром мне позвонил доктор Мейбери. Я ждал вас, но думал, вы приедете попозже. Входите, лейтенант, — пригласил он.
Изобразив подобие улыбки, я прошел вслед за ним в комнату, величина которой привела меня в изумление. Снаружи замок казался небольшим, но эта видимость оказалась обманчивой. На самом деле это был обширный, роскошно обставленный дом. Стены комнаты, в которую мы вошли, с отличным паркетом и дорогой мебелью, целиком занимали полки с книгами. Над камином висел портрет, написанный маслом в темных тонах, изображавший женщину, одетую в костюм семнадцатого века. Она была бы красива, если бы не ледяной взгляд ее змеиных глаз. У меня эта дама вызвала чувство отвращения.
— Садитесь, лейтенант, — предложил Эрист голосом радушного хозяина. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю вас.
— Разрешите?
— Прошу вас, — бросил я, опускаясь в удобное кожаное кресло.
Оно отошел к бару в другом конце комнаты, налил себе бокал, затем сел в кресло напротив меня и сказал, обнажив совершенно здоровые зубы:
— Думаю, вы хотите задать мне сто вопросов. Но может, разрешите заранее ответить на некоторые из них? Прежде всего, вам следует знать, что, хотя Диана и была моей племянницей, между нами не было никакой привязанности. Двадцать лет назад, когда я прервал все отношения с моей сестрой, Диана была еще маленькой девочкой. Но два года назад она приехала повидаться со мной, сообщила, что родители ее умерли, — и я остался ее единственным родственником. — Эрист со вкусом отпил из бокала и продолжил: — Я не сентиментален и сказал об этом Диане, в мягкой форме конечно. Она ответила, что ее это устраивает, так как она тоже не сентиментальна. На востоке Диана позировала для журналов мод и теперь, на западе, решила заняться тем же самым. Она попросила разрешения пожить у меня до тех пор, пока не встанет на ноги. В благодарность за это обещала вести мой дом. Диана прожила у меня шесть месяцев. При этом время от времени исчезала — то на одну ночь, то на целую неделю. Я никогда ее ни о чем не спрашивал, и сама она тоже ничего не объясняла. Настоящий Эрист хладнокровен, он не нуждается ни в чьей защите, движимый неутомимым честолюбием, и готов пожертвовать всем ради достижения цели, которую перед собой ставит. Через шесть месяцев Диана заявила, что больше не нуждается в моем жилье, и уехала. Я долго не видел ее и ничего не слышал о ней, но не волновался за нее. Затем, через три месяца, без всякого предупреждения она появилась снова. Сообщила, что ей представился случай составить состояние, но для этого она приехала одолжить у меня денег. Разумеется, я ответил ей, что она сумасшедшая, и у нас вышла довольно гнусная сцена. Короче, я положил конец спору, уложив ее ударом кулака. — Он прервался, чтобы сделать еще глоток виски, но тут же заговорил вновь: — После ухода Дианы, должен признаться, лейтенант, я испытал укоры совести. В конце концов, она моя племянница. Но позже Диана вернулась еще раз. Приехала в три часа ночи в состоянии неописуемого ужаса. А я уже знал, она не из тех, кто все преувеличивает для мелодраматического эффекта. В течение первых десяти минут Диана лепетала какие-то неразборчивые слова, а когда мне наконец удалось ее немного успокоить, сказала, что ее план обернулся катастрофой и кто-то ищет ее, чтобы убить. — Эрист медленно покачал головой и вздохнул. — Но больше ничего не хотела мне сказать. Разумеется, я спросил, кто это, однако она ничего не ответила. Только говорила, что ей необходимо спрятаться, найти такое место, где она могла бы чувствовать себя в безопасности. При этом сказала, что у меня остаться нельзя, здесь ее найдут. Диана упала на колени и умоляла меня ей помочь. Сцена была, прямо скажем, отвратительная, но отчаяние моей племянницы было очевидным. Тогда мне пришла в голову одна мысль…
— Мистер Эрист, почему… — начал я.
Жестом он заставил меня замолчать:
— Прошу вас, лейтенант, дайте мне закончить. Поверьте, так будет быстрее. У меня довольно интересное хобби: в качестве любителя я интересуюсь черной магией. В течение шести месяцев пребывания у меня Дианы мы с ней часто обсуждали эту тему, и моя племянница усвоила элементарные сведения по этому предмету. Мейбери вам, конечно, говорил об этом. Я предложил ей лечь в больницу для душевнобольных, сказав, что она считает себя одержимой нечистой силой. Но только под чужим именем. С другой стороны, у нее не было денег. Без особого энтузиазма я согласился оплатить ее пребывание в клинике, а она решила назваться именем одной из своих подруг — Нины Росс. Тем же утром я отвез ее на машине в Остен-Хиллз и оставил в нескольких метрах от ворот больницы. А по возвращении к себе позвонил туда и сказал, что Нина Росс — мой секретарь и я оплачу все расходы по ее лечению. — Он улыбнулся и заключил: — Думаю, я ответил на большую часть вопросов, которые вы хотели мне задать?
— Диана ушла из больницы уже неделю тому назад, — напомнил я ему.
— Сегодня утром мне сказал об этом доктор Мейбери.
— А вы не знали?
— Я ожидал чего-нибудь в этом роде, — спокойно ответил Эрист. — Диана пряталась в течение семи недель и, должно быть, подумала, что больше ничем не рискует. Тогда и покинула это заведение. Ей никогда бы не пришла в голову мысль предупредить меня: она больше не нуждалась во мне, понимаете? Впрочем, на ее месте я действовал бы точно так же.