Том 3. Лорд Аффенхем и другие
Шрифт:
— А что такого?
— Помилуйте! Кости выше этого. А главное, не играйте с кухарками. Практически все до единой — мастера. Ограничьтесь знатью. Я бы подготовился к приему, о котором столько толков.
— То есть как?
— Так. Уведите лордов за конюшню и — к делу!
— А ведь правда!
— Улов обеспечен.
— Мне много надо…
— Почему? Есть особые потребности?
— Ха-ха! — мистер Стиптоу воровато огляделся. — На дорогу в Голливуд.
— Сердце в горах? [42] Говорят, вам не очень везло. Напоретесь опять на превосходящую силу…
42
Сердце
— Ха-ха! Да я одной левой…
— Я слышал, было иначе.
— От кого?
— От вашей жены.
— Бабы в этих делах не разбираются. Рефери подкупленные, вот и все. Да я вообще не для бокса еду. Я снимался.
— Да?
— Да. Такая, знаете, картина, все друг друга бьют. Подходит ко мне один тип и говорит: «Эй, ты!», а я ему тоже: «Эй, ты!» — и хрясь по морде. Потом еще один. Ну, много, штук пять, и всем — в рыло.
— Вероятно, Кларк Гейбл [43] был занят?
43
Кларк Гейбл (1901–1960), Уоллес Бири (1885–1949), Эдвард Робинсон (1893–1973) — американские киноактеры.
— И тут — она! Вы подумайте, только я начал сниматься…
— Многие говорят, что искусство и брак несовместимы.
— Все к собакам! Сейчас мой типаж в ходу. Уоллес, понимаете, Бири, Эдвард Робинсон… А Макси Розенблум! [44] То-то. Боксер, как я, а теперь — ого-го!
— Макси был чемпионом.
— Интриги. В общем, снимался я вовсю, а тут — Мейбл. На дорогу денег нету…
— Ничего, два урока — и будут. Графы уедут домой в нижнем белье.
Мистер Стиптоу глядел на Джоса с почтением и любовью.
44
Макси Розенблум (1903–1976) — второстепенный комедийный актер, бывший в начале 30-х годов чемпионом по боксу в легком весе.
— Верно! — сказал он.
— Куда уж вернее. А теперь смотрите, какой я хороший, вы таких и не видели. Прошу!
— О-ы! — вскричал хозяин, принимая расписки.
— Прекрасно. Лезьте в рубашку.
— Лезть?
— Да. Будут гости.
— Морды надутые!
— Чем надутей морда, тем белей рубашка. Основной закон общества. Ну, Стиптоу, — р-раз!
— Что ж, если надо…
— Молодец! — Джос взглянул в окно. — Pardon, мне пора. Выйду в сад по одному дельцу.
Глава IX
Салли переоделась пораньше, чтобы еще до обеда погулять в саду. Усадьбу окружал ров, и она хотела отдохнуть у воды после лондонского зноя.
Опершись о низкую ограду и созерцая рыб, сновавших среди водорослей, она почему-то думала о Джосе. В конце концов, она ввела его в общество слуг и отвечала за результаты. Освоился ли он? Не подвела ли излишняя живость? Слуги
Слава Богу, хозяйке он понравился. Тетя Мейбл с несвойственным ей восторгом говорит о его спокойной силе, уповая, что на балу «у Говарда будет пристойный вид».
Услышав «Пип-пип!», Салли обернулась и увидела предмет своих раздумий. Лакеи не гуляют под вечер в саду, но он этого не знал.
— Вот вы где! — заметил он. — В неверном предзакатном свете я чуть не принял вас за нимфу.
— Вы всегда кричите нимфам «Пип-пип»?
— Практически всегда.
— А вот лакеи не кричат.
— Очень жаль. Надо же начать беседу.
— Миссис Стиптоу лучше кричите «Пип-пип, мадам».
— Или «Пип-пип, хозяйка».
— Да, это патриархальней.
— Спасибо, учту.
Он помолчал, глядя на рыб. Стояла тишина, только где-то позвякивали колокольчики, да за одним из окон хриплый голос пел какую-то песню. Несмотря на рубашку, мистер Стиптоу был доволен, мало того — счастлив.
— А тут красиво, — сказал Джос.
— Не без того.
— Земной рай. Правда, мне понравится и газовый завод, если там вы. Стихи, душистый хлеб, кувшин вина…
Салли цитату опознала и перевела разговор.
— Как вы устроились?
— Лучше некуда. Так вот, кувшин вина и тихий сад, где ты царишь одна…
— Я хотела спросить не про сад, а про гостиную для прислуги.
— Безоговорочный успех.
— Главное — подлизаться к Чибнелу.
— Ест из рук, иначе не скажешь.
— Да?
— Да. Мы — как Макс и Мориц. [45] Духовная дружба. Через полчаса я знал о нем все. Вы слышали, что он женится на барышне из местной гостиницы?
— Нет.
— Видимо, скрывают. Сегодня он застал ее в тот момент, когда она поправляла галстук какому-то посетителю. «О ты, любовь! — подумал он. — Тяжка твоя рука, коварны женщины…», и решил написать, что все кончено.
45
Макс и Мориц — герои коммиксов Вильгельма Буша (1832–1908), вышедших в 1865 году.
— Вы за?
— Я против. Если служишь в баре, ты обязан поправлять галстуки. Профессиональный жест. Я знаю людей и смело предположу, что посетитель тут же спросил пива.
— Это верно. Чибнел успокоился? — О да! Завтра ведет меня к ней.
— Мистер Стиптоу тоже успокоился. Это он поет?
— Он. Мои слова взбодрили его, как шерри… Кстати, допили вы бутылку?
— Почти.
— Разговор получился?
— Да, спасибо.
— Забыл, о чем вы говорили?
— Упражняйте память. А как другие слуги?
— Едят из рук.
— Хорошую комнату дала миссис Барлоу?
— Самую лучшую.
— Вам будет удобно?
— Не то слово!
— А как вы справитесь с работой? Гладить умеете?
— Вы коснулись больного места. Нет, не умею. Но не тревожьтесь. Я созвал слуг, и мы все обсудили. Они работают, я — плачу. Техническую сторону берет на себя Томас. Питанием займутся дамы. Моим, разумеется. Люблю выпить чаю в неурочное время, съесть бутербродик. Виски и содовую будет поставлять Чибнел.
Салли невольно подумала, что Джорджу не хватает такой предприимчивости. Может быть, ей показалось, но он как-то замялся, когда речь зашла о портрете леди Чевендер.