Том 3. Мини-убийцы
Шрифт:
Она устроилась в кресле, я спросил, не выпьет ли она коньяку. Ответ был утвердительный, и я налил ей, а заодно и себе. Потом сел напротив.
— Да, я солгала лейтенанту, что не помню, как мы ходили с тобой в свинарник, Дэнни, — начала она. — Я очень об этом сожалею, поверь мне, но я не смела сказать правду.
— Почему?
— Я слишком боялась.
— Боялась чего? Правды?
Сильвия покачала головой:
— Нет, того, что могло случиться, если бы я сказала правду.
— Я этого не понимаю, — честно признался я.
— Ты не представляешь себе атмосферу, которая царит на ферме последние двадцать четыре часа! Это дом страха…
— «Слушайте на следующей неделе продолжение нашего сериала!» — усмехнулся я. — Оставь ты эти избитые приемы: широко открытые голубые глаза, фразочки типа «Обними меня покрепче, дорогой, я так боюсь!». Наверняка у тебя были другие причины, чтобы скрыть правду от Грира!
Она равнодушно пожала плечами:
— Ну что ж, Дэнни, не хочешь мне верить — не надо. Мне не следовало сюда приходить. — Она встала и медленно направилась к двери.
— Ладно, — сказал я. — Давай рассказывай!
Я поймал ее около самой двери, взял за плечи и заставил повернуться ко мне лицом.
— А те восхитительные подвязки все еще на тебе? — спросил я.
Она старалась сохранять серьезность, но это ей плохо удавалось. Я снова усадил ее в кресло, наполнил стакан.
— Ну а теперь расскажи мне все, что там творится, — сказал я, когда мы снова принялись за коньяк.
Ее лицо снова потемнело.
— Ты знаешь, зачем мистер Хейзелтон меня нанял?
— Присматривать за Клемми.
— А тебе известно, почему она нуждалась в сиделке?
— Конечно! Ты сам мне рассказывал, и Хейзелтон тоже. Наследственное безумие по линии жены, так что он боялся за разум своих дочерей.
— Совершенно верно. Но ты мало знал Клемми и, вероятно, ничего не заметил…
— Что именно?
— Резкой смены настроений. Она в один миг переходила от состояния восторга, беззаботного веселья к полной прострации, угрюмому нежеланию сказать хоть слово.
— Возможно. Но не так уж все плохо, как ты говорит.
— Я была при ней в течение двух месяцев, а я медицинская сестра, Дэнни. Хочешь, я скажу тебе кое-что? Если бы она осталась жива, ее пришлось бы менее чем через два года поместить в психиатрическую лечебницу. Я видела слишком много таких случаев, знаю симптомы.
— Почтительно преклоняюсь перед твоей профессиональной осведомленностью. Но Клемми больше нет — чего же ты боишься теперь? Ее призрака?
— Клемми меня никогда не пугала. Я ее хорошо знала, мы были друзьями, и она мне доверяла. Я уверена, что, даже впав в ярость, она не стала бы причинять мне вреда.
— Тогда кто же тебя пугает?
Она закусила губу.
— Если я тебе скажу, ты будешь смеяться надо мной.
— Детка, я никогда не смеюсь над испуганными людьми. Это все равно что кусать руку, которая тебя кормит.
— Я боюсь Марты…
— Марты?
У Сильвии вырвался беспомощный жест.
— Ты не смеешься надо мной, ты мне просто не веришь, а это еще хуже.
— Марта вызывает у тебя страх?
— И не только у меня. У других тоже.
— У Пита, например?
— О Пите я вообще ничего не могу сказать, кроме того, что он иногда странно посматривал на меня. Грэг тоже боится ее…
— Грэг?
— О, прости, мистер Хьюстон.
— Я никогда не думал, что у этого компьютера есть еще и имя.
— Марта — параноик, — продолжала Сильвия тихим голосом. — Типичный параноик, с присущей им злобностью. Понимаешь, у этих больных свои методы представления. Если они считают, что лучший способ избавиться от людей, которые им мешают, убийство, — они убивают.
— Значит, ты предполагаешь, что Марта убила Клемми?
— Я в этом уверена, — убежденно ответила Сильвия. — Филипа Хейзелтона тоже убила она.
— Если в компании кто-то спятил, то это ты! Зачем ей убивать собственных сестру и брата?
— Повторяю, параноики рассуждают не так, как нормальные люди… Но нет смысла тебя убеждать. Я вижу, ты стоишь на своем. Ты даже не хочешь меня слушать…
С женщиной трудно разговаривать, потому что она — женщина. Ее полная грудь под черным пуловером, ее юбка, открывающая круглые колени, ее крутые бедра — все способно вывести из себя… Слушаешь, что она говорит, а думаешь о другом…
Я сделал сверхчеловеческое усилие и посмотрел ей в глаза.
— Я ни на чем не стою, — сказал я, — просто слушаю тебя внимательно. Я знаю, что Марта дьявольски высокомерна, но она, вероятно, унаследовала это от отца. И тут нет ничего необыкновенного.
— Но симптомы! — настаивала Сильвия. — К тому же у нее была веская причина для убийства их обоих. Мистер Хьюстон рассказал мне о наследстве ее матери. Трое детей должны разделить его поровну. Теперь Марта осталась одна и унаследует все деньги.
— Дальше!
— Вчера утром, когда я обнаружила исчезновение Клемми, — продолжала Сильвия тихим голосом, — я пошла и предупредила Марту. Она была еще в постели. Этот взгляд, который она на меня бросила, эта улыбка… Я никогда не видела подобной улыбки — словно судорога свела все ее лицо… Дэнни, это было совершенно ужасно! Она знала — вот что было самое отвратительное! Она радовалась, видя мое беспокойство. Она знала, что худшее еще впереди.
— А тебе не кажется, что все эти истории истрепали твои нервы и что ты нуждаешься в отдыхе?