Том 3. Пьесы 1862-1864
Шрифт:
Андрей Титыч. Да ведь я, Сашенька, смотрю в дверь-то. Неужто ж я…
Александра Петровна (подвигаясь к нему).Ну?
Андрей Титыч. Ну, и все. (Целует ее.)
Александра Петровна. Когда ты женишься, чтоб лошади были у нас хорошие.
Андрей Титыч. Еще бы! Само собою. (Обнимает ее.)
Александра Петровна.
Андрей Титыч. Да смотрю, смотрю.
Александра Петровна. Как красиво выехать на хорошей-то лошади в соболях! Сошью себе шубу бархатную.
Андрей Титыч. Малиновую.
Александра Петровна. Малиновую? Эх ты! Вот вкус!
Андрей Титыч. Да какую хочешь, нешто мне не все равно.
Александра Петровна. Черную.
Наталья Никаноровна (за сценой).Саша!
Александра Петровна (взглянув в дверь).Кажется, маменька-то домой сбирается. Так и есть.
Андрей Титыч (взглянув в окно).Да и тятенька приехал.
Александра Петровна. Ну, прощай!
Андрей Титыч. Прощай! (Целуются.)Не сегодня, так завтра непременно забегу.
Александра Петровна уходит, Андрей Титыч одергивается, делает скромную физиономию и становится у двери. Входят Тит Титыч, Мудров и Настасья Панкратьевна.
Тит Титыч, Мудров, Настасья Панкратьевна и Андрей Титыч.
Тит Титыч (садится; молчание).Слышали?
Мудров. Слышали, брат, слышали.
Молчание.
Тит Титыч. Куда меня решат?
Молчание.
Эй, ты, ябеда! Что ж ты молчишь? С тобой говорят аль нет! Говори, не испугаюсь. Поделом мне, окаянному!
Молчание.
Что ты молчишь, что глаза-то вытаращил?
Мудров. Много ты денег заплатишь!
Тит Титыч. А ты хлопочи! Ты от меня пользуешься, ты и должен… стараться.
Мудров. Много ты денег заплатишь!
Тит Титыч. Не твое дело! Ты знай пиши кляузы! Вот и все.
Мудров. Нет уж, теперь нам с тобой кляуз не писать, а на нас писать будут.
Тит Титыч. А ты им на ответ строчи.
Мудров. Что?
Тит Титыч.
Мудров. В исступлении ума? Ну, на цепь.
Тит Титыч. Как так на цепь?
Мудров. Так, на цепь. Для предупреждения, чтоб ты кого до смерти не убил.
Тит Титыч. Нет, этого не надо. Ты пиши, что я… в здравом рассудке.
Мудров. А в здравом рассудке, так в смирительный дом.
Тит Титыч. Ну, так делай, что знаешь: ты за это деньги берешь.
Мудров. Одно дело теперь — скрываться.
Тит Титыч. Скрываться?
Мудров. Во всяком деле это первое. Ты рассуди умом: если за тобой зверь лютый или сильный враг погонится, ведь ты скрываешься?
Тит Титыч. Скрываюсь.
Мудров. Ну, так и это. Должен ли ты много, беду ли какую сделал, значит тебя ищут, преследуют. Неужели ты так прямо и пойдешь: вот, дескать, я, берите меня. Твоя натура заставляет тебя скрываться, закон самосохранения.
Тит Титыч. Разве есть такой закон?
Мудров. Есть… Вот ты и едешь, например, в Подольск, а из Подольска в Москву, а из Москвы в Звенигород, а из Звенигорода опять в Москву. Пишут об тебе в подольскую полицию — она отвечает, что выехал в Москву; пишут в московскую — она отвечает, что выехал в Звенигород. Так ты и езди сколько хочешь. Надоест тебя искать-то.
Тит Титыч. Это верно, точно, что надоест.
Мудров. А тут родственники со стороны сделочку предложат и на мировую; так дело-то пустяками и кончится.
Тит Титыч. Это точно. Куда ж теперь мне скрываться?
Мудров. Ступай ложись в тарантас; вели лошадей заложить, да и поезжай в Косино, из Косина на Угрешу, потом в Берлюки. Как Москвой поедешь, так вели себя закрыть.
Тит Титыч. И уж не выглядывать?
Мудров. Уж не выглядывай! А мы здесь за тебя отписываться станем.
Тит Титыч. Только ты смотри пиши хорошенько.
Мудров. Да денег мне на расходы оставь.
Тит Титыч. Ишь ты, крапивное семя! А много ль тебе денег?
Мудров. Тысяч пять.
Тит Титыч. Гоните его вон!
Мудров. Ведь с тебя триста просят.
Тит Титыч. Гоните его! говорю я вам. Пошел вон! Я и без тебя помирюсь.
Мудров. Ну, уж это шалишь! Ты будешь драться, да потом сам мириться, а я ни при чем, я своих доходов должен лишиться! Нет, брат! Я не дам помириться, я разобью.