Том 3. Рассказы 70-х годов
Шрифт:
– Но какой он ни боевитый, – продолжала женщина, словно не слыша Ивана, – а всё же боевитее тебя, казак, я мужчин не встречала.
– А что, тебе так глянутся боевитые? – игриво спросил Атаман. И поправил ус.
– Брось! – сказал Иван – Пропадём. Не слушай её, змею.
– Да ну, зачем пропадать… Мы её в плен возьмём.
– Пойдём, Атаман: у нас времени вовсе нету. Вот-вот петухи грянут.
– Ты иди, – велел Атаман, – а я тебя догоню. Мы тут маленько…
– Нет, – твёрдо сказал Иван. – С места без тебя не
– Мх-х, – огорчился казак. – Ну, ладно. Ладно… Не будем огорчать Муромца. До другого разочка, краля! Ишь ты, усатая. Ох, схлестнёмся мы с тобой когда-нибудь… усы на усы! – Атаман громко засмеялся – Пошли, Ивашка. Скажи спасибо Илье – он беду-то почуял. А ведь он остерегал тебя, чего не послухал?
– Да вот… вишь, мы какие боевитые… Не послухал.
Иван с Атаманом ушли.
А дочка Бабы-Яги долго сидела на лавочке, думала.
– Ну, и кто же я теперь? – спросила она сама себя. И сама же себе ответила: – Вдова не вдова и не мужняя жена. Надо кого-нибудь искать.
В библиотеке Ивана и донца встретили шумно и радостно.
– Слава богу, живы-здоровы.
– Ну, Иван, напужал ты нас! Вот как напужал!..
– Ванюша! – позвала Бедная Лиза. – А, Ванюша!
– Погоди, девка, не егози, – остановил её Илья, – дай сперва дело узнать: как сходил-то, Ванька? Добыл справку?
– Целую печать добыл – вот она. – И Иван отдал печать.
Печать долго с удивлением разглядывали, крутили так, этак… Передавали друг другу. Последним, к кому она попала, был Илья: он тоже долго вертел в огромных пальцах печать… Потом спросил всех:
– Ну, так… А чего с ней делать?
Этого никто не знал.
– И зачем было посылать человека в такую даль? – ещё спросил Илья.
И этого тоже теперь никто не знал. Только Бедная Лиза, передовая Бедная Лиза, хотела выскочить с ответом:
– Как это ты говоришь, дядя Илья…
– Как я говорю? – жёстко перебил её Муромец. – Я говорю: зачем надо было посылать человека в такую даль? Вот – печать… Что дальше?
Этого и Бедная Лиза не знала.
– Садись, Ванька, на место и сиди, – велел Илья. – А то скоро петухи грянут.
– Нам бы не сидеть, Илья! – вдруг чего-то вскипел Иван. – Не рассиживаться бы нам!..
– А чего же? – удивился Илья. – Ну, спляши тогда. Чего взвился-то? – Илья усмехнулся и внимательно посмотрел на Ивана. – Эка… какой пришёл.
– Какой? – всё не унимался Иван. – Такой и пришёл – кругом виноватый. Посиди тут!..
– Вот и посиди и подумай, – спокойно молвил Илья.
– А пошли на Волгу! – вскинулся и другой путешественник, Атаман. Он сгрёб с головы шапку и хлопнул её об пол. – Чего сидеть?! Сарынь!..
Но не успел он крикнуть свою «сарынь», раздался трубный глас петуха: то ударили третьи. Все вскочили на свои полки и замерли.
– Шапка-то! – вскрикнул Атаман. – Шапку оставил на полу.
– Тихо! –
В это время скрежетнул ключ в дверном замке… Вошла тётя Маша, уборщица. Вошла и стала убираться.
– Шапка какая-то… – увидела она. И подняла шапку. – Что за шапка?! Чудная какая-то – Она посмотрела на полки с книгами – Чья же это?
Персонажи сидели тихо, не двигались… И Атаман сидел тихо, никак не показал, что это его шапка.
Тётя Маша положила шапку на стол и продолжала убираться.
Тут и сказке нашей конец. Будет, может быть, другая ночь… Может быть, тут что-то ещё произойдёт… Но это будет уже другая сказка. А этой – конец.
1
Повесть осталась незавершенной
Рано-рано утром, во тьме, кто-то отчаянно закричал:
– Где я?! Э-эй!.. Есть тут кто-нибудь?! Где я?..
И во тьме же, рядом, заговорили недовольные голоса, сразу несколько.
– На том свете. Чего орешь-то?
– Где я? Где мы?..
– На том свете. Чего орешь-то?
– Ну чего зря пугать человека! Не на том свете, а в морге пока. У меня вон номерок на ноге… вот он – болтается, чую. Интересно, какой я по счету?
– А где мы? Чего зубоскалите-то? Где, я спрашиваю?!
– Не ори, а то я подумаю сдуру, что ты моя жена и полезу целоваться; она всегда орет с утра. Она орет, а я ей – раз – поцелуйчик: на, только не вопи.
– Ну и как? – поинтересовался хриплый басок. – Помогает?
– Слабо…
– Если б ты ей четвертным рот залепил, она бы замолкла.
– Четвертного у меня с утра… Я за четвертной-то сам зареву не хуже слона… А ты мне лепи четвертные.
– Где мы находимся, я вас спрашиваю?! – опять закричал тот, истеричный.
Тут вспыхнул свет… И видно стало, что это – вытрезвитель. И лежат в кроватках под простынями восемь голубчиков… Смотрят друг на друга – век не виделись.
Открылась железная дверь, и в комнату вошел дежурный старшина.
– Чего кричите? – спросил он. – Кто кричал?
– Я, – сказал человек довольно интеллигентного вида. Он хотел встать с кровати, но, обнаружив, что он почти голый, запахнулся простыней и тогда только встал. И подошел к старшине… – У меня к вам вопрос: скажите, пожалуйста, где я нахожусь? – он стоял перед старшиной, как древний римлянин, довольно знатный, но крепко с похмелья. – Я что-то не могу понять – что это здесь?