Том 4. Наша Маша. Из записных книжек
Шрифт:
9.2.60.
Вечером в день нашего приезда ее уложили спать. Она долго не засыпает, вертится, поднимает над подушкой голову.
— Мама где? Мама скоро?
— Спи, спи, — говорит бабушка. — Мама скоро придет.
Опять поднимает голову.
— Ты что там? — спрашивает бабушка.
— Я просто хочу посмотреть, как она ляжет.
Соскучилась по маме. И боится, как бы опять мы не уехали в свою противную Малеевку.
10.2.60.
Вторую
Машка этим заинтересовалась. Все спрашивает: как танцуют балерины? Мама и я пробовали показывать. Маша пробовала нам подражать. Что получилось — можно себе представить.
. . . . .
Читает маршаковскую «Сказку о глупом мышонке». Грустный конец, как всегда, ее не устраивает. Вместо:
…Ищет глупого мышонка, А мышонка не видать —она всякий раз скороговоркой, с победоносным видом читает:
А мышонок ушел гулять!..11.2.60.
Только теперь, осмотревшись, замечаю, что Машка за месяц очень изменилась. Имею в виду не только ее развитие, а и то, что она стала гораздо спокойнее, дисциплинированнее. Капризов, хныканья, упрямства почти не замечаем.
А боялись, что бабушка избалует девочку! И сама бабушка, по ее словам, этого боялась.
В чем же дело? Думаю, что очень много значит ровная, спокойная атмосфера. И еще одно: единоначалие.
14.2.60.
Днем вчера не спала. Ждала вечера, когда я обещал ей «сшить маленькую тетрадочку и научить читать и писать буквы».
Очень ждала. Но урок этот не состоялся: папе некогда было.
Насчет букв и учения я, конечно, не серьезно. Пока только аппетит надо у девчонки разбудить. А учиться читать — рано.
Впрочем, мне, кажется, было как раз четыре года, когда я пришел к отцу, подал ему медную трехкопеечную монетку и сказал:
— Папаша, купите мне буквы…
Но об этом я писал в своей автобиографической повести. И не обо мне сейчас речь.
. . . . .
Вчера на кухне:
— Бабушка, смотри — чашки в очереди стоят!..
Чайные чашки действительно стояли на столе гуськом.
16.2.60.
…Засыпалось Маше плохо. Настроение было самое паршивое: бабушка, мама и папа ушли в цирк и оставили ее на попечение тети Минзамал.
Папе, сказать по правде, стыдно было сидеть в цирке. Понимаю, что Машка еще мала, чтобы смотреть всю программу: поздно, да и не осилить трехчасового представления трехлетнему ребенку! И все-таки стыдно. Тем более что кое-что Машка могла бы с интересом и пользой или себя посмотреть. Например — львы на лошадях! Или манипуляторы. Женщина на глазах у публики — и незаметно для публики — трижды меняла платье: черное, белое, красное… А клоуны! А воздушные гимнасты!
Впрочем, все было бы Маше интересно. Только слишком много всего.
. . . . .
Бабушка ходит грустная, плачет. И мы тоже горюем. Одна только Машка ничего не понимает. Да ей горевать и некогда. День у нее насыщен — заботами, открытиями, радостями и волнениями минуты. А кроме того — всегда у нее впереди хорошее! Да, уезжает бабушка, но зато папа обещал сделать бусы из зеленой и лиловой конфетной бумаги. Обещал почитать смирновских «Девочек». Обещал позвать, когда будет устанавливать книги…
Провожали бабушку мама, тетя Ляля и папа.
Утром Машка пришла меня будить и сразу же объявила, как о главной сенсации:
— Ты знаешь? Бабушка уехала!!!
. . . . .
Завтра Машкин отец собирается в Москву. На несколько дней. Машка просит, чтобы он взял ее с собой. Было такое искушение — взять обеих малюток своих, но — еду по делу, надо работать, готовиться к выступлению.
20.2.60.
Сегодня вернулся из Москвы.
Разглядывали с ней книгу, которую подарил папе дядя Ваня Халтурин.
Картина Писсарро * — «Музыка в Тюильри», кажется.
Машка разглядывает людей, детей и прочих и спрашивает:
— А где они находятся?
Откуда, когда, как заскочило в ее словарь это «находятся»?
. . . . .
И наряду с этим масса неправильностей.
— Олечкина мама разговаривает с моёй мамой.
— Я это для моих куклов готовлю. Etc.
. . . . .
Были вчера втроем у тети Ляли.
Ехали на такси. Маша взглянула на шофера и, подарив его доверием, сообщила:
— Едем к тете Ляле.
— К тете Ляле? Очень хорошо! А это у тебя кто?
— Это — новая Люся.
— А где же старая Люся?
— Старая голову сломала.
. . . . .
Часто, когда ест что-нибудь сладкое:
— Мне вкусно как!..
А сегодня новое.
Рассказывает о пожаре, который видела осенью в Разливе:
— Мне красиво как было!
21.2.60.
Ждет, когда я покажу привезенный из Москвы диафильм «Большая стирка». Сегодня мама напомнила ей сюжет: девочки скатертью пол мыли, а потом мама научила их стирать по-настоящему.