Том 4. Педагогические работы 1936-1939
Шрифт:
Другими словами, безнаказанность в школе обязательно обращается в беззащитность части учеников. Неужели это положение составляет такую непосильную мудрость?
А между тем можно составить ряд мер воздействия, которые, впрочем, и представляют собой наказание: замечание наедине, замечание перед классом, замечание перед общим собранием школы, выговор в приказе по школе, лишение школьного билета.
Наказание — настолько тонкое дело, что оно не может быть поручено каждому педагогу. Поэтому право наказания должно принадлежать только директору. Разумеется, это очень большая нагрузка, но самая авторитетность такого правила,
Основной принцип, который должен определять всю систему наказаний: как можно больше уважения к человеку, как можно больше требования к нему.
Не приходится, конечно, доказывать, что никакая система наказаний не принесет пользы, если не обеспечена правильная организация коллектива — точное взаимоотношение частей, воля директора, общественное мнение, активная работа органов самоуправления, внешкольная работа, — если ученики не гордятся своей школой и не дорожат ее добрым именем. Не в наказании, а именно в этом заключается секрет успеха, но в наказании проявляется стиль самого требования.
Соблюдение всех этих условий только и может дать простор тому содержанию нашей работы, которое называется: деятельное, целеустремленное воспитание характера.
Помочь педагогам по-большевистски заняться становлением характера миллионов советских школьников обязаны наркомпросы, и в первую очередь Наркомат просвещения РСФСР, и ЦК ВЛКСМ, которые все еще очень плохо занимаются вопросами воспитания детей и юношества.
Письмо пионервожатому
Уважаемый т. Гринберг!
Сегодня я возвратился из Ялты и распечатал Ваше письмо. Вероятно, Вы уже перестали ждать ответа, а может быть, он и вовсе Вам не нужен, так как Вы оканчиваете десятый класс и вместе с ним окончите и Вашу деятельность вожатого.
Тем не менее Ваше письмо поднимает несколько очень важных вопросов, о которых я давно раздумываю.
Самый важный вопрос о том, как работать пионервожатому. Давно уже все спрашивают, где методика этой работы. Между нами говоря, я всегда нахожусь в уверенности, что такую методику — список правил для уединенного, оставленного в одиночестве юноши — написать нельзя. А между тем я сам был организатором работы большого юношеского коллектива, который управлялся с воспитательской работой почти без помощи педагогов. Вы пишете, что Вы сами не знаете, что такое воспитание. К сожалению, и многие педагоги этого тоже не знают. Вам неоткуда было узнать, а нам тоже. Они учились для того, чтобы быть преподавателями, а учиться воспитывать совсем отдельное дело.
Я всегда полагался на коллектив. И до тех пор, пока мы не научимся создавать хорошие коллективы, положение пионервожатого всегда будет трудным.
Вы убеждаете меня написать хорошую книгу о том, как нужно работать юношам-пионервожатым. По соображениям, высказанным выше, я за такую работу не возьмусь. Но книгу о том, как должен работать юношеский и детский коллектив и как старшие должны воспитывать младших, я, конечно, написать должен. Для этого вовсе не нужно поступать учителем в школу — жизнь нашей школы я знаю прекрасно.
Может быть,
Ответить сейчас на Ваши вопросы я не в состоянии: просто времени не хватит и места в письме. Да я и не уверен, нужно ли это для Вас сейчас.
Во всяком случае, если такие вопросы будут Вас интересовать, прошу Вас прочитать мою последнюю книгу «Флаги на башнях», которая печатается в журнале «Красная новь». На некоторые вопросы Вы там найдете ответ, только прошу Вас всегда иметь в виду, что вне условий крепкого, дружного коллектива я вообще не могу представить себе советское воспитание.
Крепко жму Вашу руку.
А. Макаренко
Семья и воспитание детей
Товарищи, я не совсем понимаю, как можно по этому важнейшему вопросу — воспитание детей, уложившись в какой-нибудь час, затронуть все самое главное. Люди работают над этим вопросом века, и каждый из вас этому вопросу посвящает в известной мере свою жизнь, и я посвятил жизнь этому вопросу. Мне нужно написать книгу для родителей, она задумана в четырех томах; я один том написал, а второй все пишу, пишу. Вы знаете — очень трудная задача — разработка педагогических проблем. А мне, вот, говорят — в течение одного часа все принципы изложить, подсчитать, подчеркнуть, подвести итоги, и все будет хорошо: «Вы, тов. Макаренко, прочтете лекцию, а родители пойдут домой и начнут правильно воспитывать».
Как видите, даже в самой организации лекций по этим вопросам много еще всяких недоумений, потому что, если перечислить только названия тем, касающихся воспитания детей в семье, и то я в час едва ли уложусь. Поэтому мне хотелось в этой короткой беседе поговорить о главнейших вопросах, какие нас всех беспокоят, и в этом смысле, с смысле постановки некоторых основных вопросов воспитания, наша беседа может принести пользу в определении отправных позиций для ваших размышлений в этой важнейшей области. Почему? А вот почему.
После того как вышла «Педагогическая поэма», ко мне все стали ходить: бывшие беспризорники и всякие бандиты, люди, искривившиеся в жизни и даже не искривившиеся, и ищущие какой-то правды, и спрашивают, как нужно поступить.
Пришел ко мне один ученый, представьте себе, и говорит: «Меня командируют для научной работы на Кавказ или в Сибирь, — что мне выбрать?».
Но после «Книги для родителей» я не знаю, куда спастись, стали ходить родители, исключительно неудачники. Чего ко мне пойдет родитель, у которого хорошие дети? А приходят такие родители, приходят отец и мать:
— Мы оба члены партии, общественники, я — инженер, она — педагог, и у нас хороший сын был, а теперь ничего с ним сделать не можем. И мать ругает, и из дому уходит, и вещи продает.
Невеликая номенклатура детских преступлений: дома не ночует, мать ругает, вещи продаёт — всё это, одно и то же.
Что нам делать? И воспитываем его хорошо, и внимание оказываем, и комната у него отдельная, и игрушек всегда было сколько хочешь, и одевали, и обували, и всякие развлечения предоставляли. И теперь (ему 15 лет): хочешь в кино, хочешь в театр — иди в театр, хочешь велосипед — на велосипед. И посмотрите на нас: нормальные люди, никакой плохой наследственной быть не может. Почему же у нас такой плохой сын?