Том 4. Расплата
Шрифт:
— Что, например?
Она поднялась, чтобы еще налить.
— Разное. Заставить говорить Френсиса о семье — все равно что заставить его потратить десять центов на газету. Ему становится плохо, как только он об этом подумает! Но я кое-что слышала…
— Расскажите, что вы слышали, — предложил я.
Я взял у нее из рук свой стакан. Она снова села рядом со мной на диван и прижалась бедром, чтобы закрепить узы дружбы, которые нас уже связывали.
— Своим состоянием они обязаны отцу Френсиса. Сделано оно лет двадцать пять назад, может, и больше. У меня сложилось впечатление,
— То есть?
— Я не знаю точно. Однажды я случайно подслушала разговор между Френсисом и его мамашей. Это было как раз после смерти старика. Они не знали, что я подслушиваю.
— О чем они говорили?
— Френсис сказал, что не будет платить, потому что, мол, слишком много просят. А мамаша Рэндалл ответила, что ей все равно, сколько это стоит, и самое главное — не допустить, чтобы имя Рэндаллов вываляли в грязи. Тогда Френсис стал объяснять, что у него — я так поняла, что у человека, который требовал денег, — у него нет никаких доказательств; еще он говорил, что невозможно сейчас найти следы и что ни один бывший араб не подтвердит этих сведений.
— Бывший араб? — удивился я. — Он так и сказал?
— Я не поняла, что он имел в виду.
— Я тоже не понимаю, — признался я. — Может быть, они еще что-то говорили?
— Да. Мамаша упоминала налоговую инспекцию. Если, как она говорила, там появится хоть малейшая зацепка, то дело раскрутят, и тогда репутация семьи наверняка пострадает. Она требовала заплатить вымогателю.
— А Френсис с ней спорил?
— Он не спорил — он просто отказал. Он не даст ни цента на дело, которое не принесет прибыли. Ему наплевать на доброе имя, если для того, чтобы сохранить его, он останется с пустыми карманами.
— Что она ему ответила?
— Этого я не знаю, потому что тут появилась Жюстин, и я едва успела отойти от двери.
— Бывший араб, — задумчиво пробормотал я. — Кто это может быть? Вы точно помните, что Френсис употребил именно это выражение?
— Может быть, я плохо поняла, — ответила она безразлично, — но мне послышалось это. К тому же замочная скважина мала…
— Араб, — повторил я. — Араб, краб, граб, раб… Раб!
— Чернокожий?
— Нет, — объяснил я. — Так называли нелегальных иммигрантов из Мексики… Давно, когда иммиграция была практически запрещена, мексиканцы платили очень дорого за то, чтобы пробраться в США. Они стали объектом крупного бизнеса. Вполне возможно, что Стюарт Рэндалл составил свое состояние именно на них, то есть незаконным путем… Теперь я понимаю. То, что произошло двадцать пять лет назад, вряд ли станет серьезным аргументом для суда. Френсис имел в виду, когда говорил ей: даже если и удастся наложить руку на одного из этих иммигрантов, разве он признается, что тайком прибыл в США?
— А эта история с налогами, о которой упоминала мамаша?
— Если ее супруг приобрел состояние незаконным путем, он, понятно, не платил налогов, и как только ему удалось довольно быстро набрать хорошую сумму, он бросил это дело и зажил как честный гражданин, занимаясь только легальной деятельностью. Вот почему мамаша Рэндалл так цепляется за честь семьи. Ведь понадобилось столько времени, чтобы приобрести эту честь!
— Ну вот, надеюсь, вы удовлетворены? Еще стаканчик, Эл?
— Нет, спасибо.
— У вас больше нет вопросов?
— В настоящий момент нет.
— Тем лучше, — проворковала она. — И так потратили слишком много времени.
Она вскочила и подошла к окну. Я подумал, что она хочет посмотреть на пейзаж. Она повернулась в профиль, чтобы я мог полюбоваться ее золотистым светлым силуэтом, который четко вырисовывался на темном фоне.
Мгновение она повозилась с застежками блузки, одним движением освободилась от нее и бросила к ногам. Подняв руки, она сладострастно потянулась, заставив подняться упругие высокие груди.
Какое-то время, показавшееся мне бесконечным, она стояла неподвижно, сцепив руки за головой.
— Вот что я вам скажу, — произнес я, пораженный внезапным открытием. — Если Стюарт составил состояние на комбинациях, о которых не говорят вслух, если он не хотел платить налоги с этих незаконно приобретенных денег, ему наверняка нужна была помощь адвоката…
— Замолчите! — гневно сказала она. Опустив руки, она в два приема освободилась от трусиков, отшвырнула их ногой и направилась к дивану. По мере того как Мелани приближалась, приглушенный свет подчеркивал контраст между ослепительно белой кожей бюста и живота и бронзовым загаром на остальном теле.
Я протянул руку, чтобы поласкать гладкие бедра. Она тоже протянула руки, наклонившись надо мной.
Внезапно она с удивительной силой схватила меня за плечи и опрокинула на спину. Ее лицо было рядом с моим. Я видел ее огромные темные глаза, горящие от желания, приоткрытые губы…
— Хочешь закричать первым, Эл? — прошептала она. — Мне кажется, так полагается…
— Я закричу, если нас застукает Френсис, — искренне ответил я.
— Не беспокойся! Ему нужно только одно — деньги! — сказала она, улыбаясь. — Кроме того, если это случится, я прикажу ему убираться, и он уберется!
Она немного насмешливо посмотрела на меня, и внезапно ее губы впились в мои. Я вдруг понял, что ни один мужчина не сможет утолить эту жажду…
Глава 7
— Спортивная машина! — восхищенно воскликнула Мелани, увидев мой «остин-хили». — Я обожаю такие!
— Вы обожаете мою машину, обожаете меня, а мы знакомы всего два часа!
— Не хамите, если хотите, чтобы я поехала с вами. Кроме того, я бы не поехала, если бы мой муж не был так скуп и давал бы мне деньги на такси.
— Давайте садитесь!
Мелани Рэндалл уселась на сиденье, я устроился рядом с ней. Черный чехол под ее вышитой золотом туникой приподнялся выше колен, но это ее не беспокоило. Меня тем более… особенно теперь!
Я поехал по направлению к центру.
— Куда вас забросить? — спросил я.
— В клуб «Уединение».
— И мне туда же. Я должен кое с кем встретиться.
— Я тоже! В этом, как говорят, видна рука судьбы. Так же, как если бы познакомилась с хорошим парнем в баре, а вернувшись домой, обнаружила, что это собственный муж.