Том 5. Литургия мне
Шрифт:
Мужик. Главная причина, никак не способно. То есть так нужно, такая нужда!
Катя. Ты бы на кухню пошел.
Мужик. Может быть, будет милость какая? Уж тут подожду. (Стоит и тупо смотрит на окна помещичьего дома.)
Михаил (негромко). Он своих денег просит, потому и стоит без шапки.
Детям обоим неловко. Они едят ягоды и говорят вполголоса.
Катя. У
Михаил. Вы можете продавать ягоды.
Катя. Да неужели?
Михаил. Правда, можете.
Катя. Представь себе, мы так и делаем! Мы даже грибы продаем. Да толку мало, и денег мало. Только, по-моему, лучше много ягод, чем много денег.
Михаил (с улыбкою). Ну, едва ли!
Катя (убежденно). Правда! Ты сам подумай: если у тебя много ягод, ты их можешь есть, когда хочешь и сколько хочешь.
Михаил (улыбаясь). Мило!
Катя. А если у тебя много денег, а хочется просто-напросто ягод, простых, лесных, садовых, так их не всегда и на деньги купишь.
Оба смеются так, просто, не ее словам, а тому, что весело.
Мужик (угрюмо и негромко). Смейся, смейся!
Катя хмурится и смотрит на мужика сердито. Мужик пятится в сад.
Из дома выходит суетливою и взволнованною походкою Рогачев и досадливо говорит мужику:
— Ты все еще здесь?
Мужик. Куда ж мне идти! Я за своими деньгами пришел. Идти мне некуда.
Рогачев (растерянно повторяет). Он все еще здесь! Нет, вы на него поглядите!
Мужик. Явите Божескую милость.
Рогачев. Экземпляр! Чудовище обло, огромно, озорно, стозевно и вояй.
Мужик. Явите Божескую милость.
Рогачев. Удивительно бедный лексикон у этих людей! Твердит одно и то же с упорством, достойным лучшего применения.
Михаил (насмешливо). Элоквенции не обучался. Не пожелал пройти полного курса гуманитарных наук.
Рогачев (смотрит на Михаила досадливо и говорит). Что-то вы к нам уж очень зачастили, Миша.
Михаил. Что ж, вам жалко малины? Или крыжовника?
Катя смотрит на Михаила укоризненно и качает головою.
Рогачев. Удивительный у вас вкус к резкостям, Миша!
Михаил (густо краснея). Извините.
Рогачев. Не можете же вы серьезно думать, что мне жалко какой-то там малины! Какие глупости! А
Катя (краснея, с укором). Папа!
Михаил. Я с удовольствием. (Хочет вытащить кошелек.)
В это время из дома стремительно выходит Рогачева. Это — невысокого роста дама, наклонная к полноте. Чопорная, важная и трогательная. Лучеобразные морщинки в углах ее глаз и весь склад ее лица говорят о доброте бестолковой и бесполезной. А все ее движения, связанно-величественные и совсем не идущие к ее коротенькой и благодушной фигуре, показывают, что она заряжена большим количеством самомнения и что она очень уверена в своем дворянском превосходстве над людьми иных положений. Но так как она одета с большим вкусом, то ее претензии кажутся оправданными, и вся она производит впечатление любезной и серьезной барыни. Она любит и умеет занимать деньги, делает она это с истинно барскою непринужденностью. Вообще, когда она просит чего-нибудь, то кажется вполне естественным и несомненным ее право на то, чтобы все ей помогали и услуживали.
Михаил (вставая и кланяясь). Здравствуйте, Клавдия Григорьевна.
Рогачева (очень сухо). Здравствуйте, молодой человек. Давно не видались. (Мужику.)Ты все еще здесь?
Мужик. Явите…
Рогачева. Нахал!
Мужик. Божескую милость.
Рогачева (стремительно подходя к Михаилу). Нет ли, Миша, у вас трех рублей, заплатить этому нахалу?
Михаил (сконфуженно вынимает кошелек и говорит). Да, вот у меня есть как раз одна трехрублевка.
Рогачева (любезно). Пожалуйста. Ну вот, большое вам спасибо, Миша. Завтра я вам непременно отдам. Константин Федорович, вот возьми, отдай этому субъекту. (Уходит так же стремительно, как и пришла.)
Рогачев рассматривает трехрублевку с некоторым сожалением: надо отдать.
Катя. Давно ли, папа, ты получил сто двадцать рублей, а уж опять у тебя нет денег.
Рогачев. Сто рублей не деньги. Это — маленькие деньги. Вот три рубля, когда их нет, вот это — большие деньги. Ну, гражданин Аким, получай, твое счастье.
Мужик (благоговейно принимая деньги негнущимися, корявыми пальцами, бормочет). Спаси тебя Господь! Дай тебе Господи доброго здоровья!
Рогачев, посвистывая и помахивая тросточкою, уходит в дом.