Том 5. Литургия мне
Шрифт:
Он. Прекрасное, далекое небо, неизмеримое пространство одушевленных единою волею миров, ты, вечный символ единой воли, движущей миры, ты простираешь надо мною свой величавый, умиротворяющий покров. Ты мне поможешь, ты укрепишь меня. Снова буду работать, снова искать вечной истины, искать пути к познанию истины. Дай мне силы, дай мне силы быть одному!
Собака ласкается к нему. Слуга мрачен. Слышна жалобная песня вечерней свирели.
Действие третье
Внизу,
Кабинет, через открытые двери которого видна столовая. Убранство пышное и богатое, обличающее вкус слишком общий и банальный, — все, как в фешенебельных ресторанах.
Только что окончился завтрак. Гости переходят то из столовой в кабинет, то обратно. Все очень веселы, вся эта собравшаяся здесь разношерстная компания, — дельцы, журналисты, торгаши, дамы, слишком эффектные. Слышен смутный гул веселого разговора, в котором иногда выделяются несколько фраз, когда говорящие подходят к зрителю.
Человек земли в своем кабинете полулежит в кресле и курит сигару. У него вид человека, уже успевшего привыкнуть к своему богатству, но еще не успевшего или не сумевшего отвыкнуть от тщеславных замашек. К нему подходит то один, то другой и говорят что-то, по большей части с видом почтительности или даже подобострастия, Она иногда появляется, тихо разговаривая с кем-нибудь из гостей. Очень хороша в своем элегантном наряде. Видно, что здешние дамы внушают ей некоторый страх, она обращается к ним с видом принуждения.
Несколько разноцветно одетых дам собрались в кабинете около круглого стола, на котором лежал спортивные журналы. Они курят тоненькие папиросы, пьют кофе и ликер. Раскраска их лиц соответствует кричащим тонам их платий, и в общем все это дает довольно колоритное, хотя и грубое сочетание цветных пятен. Голоса и жесты свободны, но вульгарны.
В начале действия одна из этих дам, в красном платье, стоит отдельно, в дверях, и говорит довольно приятным голосом под аккомпанемент игры на рояле:
Две проститутки и два поэта, Екатерина и Генриетта, Иван Петрович Неразумовский И Петр Степаныч Полутаковский, Две проститутки и два поэта Сошлись однажды, — не странно ль это? У богомолки княжны Хохловой В ее уютной квартире новой. Две проститутки и два поэта Мечтали выпить бокал «Моэта», Но богомолка их поит чаем, И ведь не скажут: «Ах, мы скучаем!» Две Проститутки и два поэта, Как вам противна диета эта! Но что же делать? Княжна вам рада, В ее гостиной скучать вам надо. Две проститутки и два поэта, Чего вы ждете? Зачем вам это? Зачем в гостиной у доброй княжны Вы так приличны и тошно-важны? ДвеПьяный художник. Ерунда! Декадентство!
Адвокат. Ничего, забавно.
Биржевик. Я признаю только классическое искусство. Ну и Оффенбаха.
Слышны и другие подобные восклицания. Дама в красном отходит к другим разноцветным дамам.
Дама в желтом. Очень мило. А слышали вы новость? Маленькая Берта бросила своего дохлого дипломата.
Дама в голубом. Давно пора. Он скучен и глуп. С кем же она теперь?
Дама в желтом. С толстым бароном.
Дама в голубом. Нашла сокровище!
Дама в красном. Этот толстяк — дурак ужасный, но забавен и не скуп.
Дама в зеленом. Но это все — прошлогодний снег. А вот самая свежая новость — гусар Додо застал свою Рыженькую, можете представить, с кем? С новым художником, Фиолетовым Чертом!
Дама в желтом. Да не может быть! Ай да Рыженькая!
Дама в зеленом. Можете себе представить, какая физиономия была у гусара!
Дама в голубом. Бедняжка Рыженькая!
Дама в красном. Фиолетовый Черт еще беден, а Рыженькая привыкла.
Дама в зеленом. Везде измены. И у нашего амфитриона, — его прежняя страсть рвет и мечет.
Дамы оглядываются на Человека земли и начинают говорить тише.
Дама в желтом. Это и понятно, — они так долго были вместе.
Дама в зеленом. А что ее особенно злит, вы знаете?
Дама в красном. А что?
Дама в зеленом. Да ведь наш любезный амфитрион через нее получил эту концессию, которая его обогатит.
Дама в голубом. И сейчас же ее бросил! Хорош!
Дама в зеленом (уверенно).Она ему будет мстить. Пожалуй, и концессию от него отнимут.
Дама в желтом. Тише, — он смотрит сюда.
Смеются. Уходят. Человек земли, словно догадываясь, что о нем была речь, встает и делает несколько шагов по кабинету.
Торгаш (подходя к Человеку земли).Как же насчет картины?
Человек земли. Я уже вам сказал, — это дорого. Столько я не дам.
Торгаш. Дайте же и мне сколько-нибудь нажить.
Человек земли. Много нажить хотите.
Торгаш. Тем живем. Не могу же я уступить за свою цену. Помилуйте, какой же расчет!
Человек земли. Вы заплатили художнику за эту картину всего только шестьдесят рублей, а с меня хотите взять шестьсот. Это уж слишком!