Том 5. Произведения разных лет

Малевич Казимир Северинович

Глубокое прошлое истории искусств богато школами, или течениями. Но все эти школы, или течения, были установлены на базе одного направления, а именно: изобразительного искусства, в которое каждая школа-течение привносило свой характер как элемент, отделяющий ее от другой школы.

Изобразительное направление устанавливало свою идеологию, т. е. точку зрения на мир, и в соответствии со своей точкой зрения устанавливало и свою методику художественного образования или формирования того или другого содержания, которые имели незначительные изменения в течениях того же порядка.

Ну вот, мы докатились до конца 19 века и начала 20 века. За этот период времени возникло множество течений — с одним направлением беспредметным, или неизобразительным. Конечно, идеология как мировоззрение изменила отношение к явлениям мира и стала как бы противоположно направлению изобразительного искусства. Эта противоположность главным образом выражалась в методах формирования содержания

самой жизни.

Следовательно, и методы преподавания художественного образования, очевидно, должны быть другими. Эти два направления я бы характеризовал так: что первое направление — изобразительное имеет своим лозунгом мир «как образ», другое — беспредметное — мир «как ощущение». Поэтому в беспредметном искусстве не столько играет роль образ предмета, его формальная сторона, сколько существо самого содержания. Поэтому примирить эти два направления на первый взгляд очень трудно, ибо они расходятся в методах выражения.

Но если мы углубим анализ в изобразительное направление и проанализируем то или другое произведение, то мы сейчас вскроем интересующий нас вопрос во всей силе. Анализ нам покажет, что ни один художник, принадлежащий изобразительному направлению, по своему существу не изображает исключительно одну формальную сторону натуры. А если он и изучает ее формально, то лишь для того, чтобы в будущем выразить — формально — в формах, т. е. уже в образе то или другое содержание или ощущение.

Из этого будет следовать два метода. Один идет к выражению качеств духа через изучение натуры, т. е. изучение образа, другой — через поиски в натуре формирующего абстрактного элемента для выражения тех или других ощущений. Таким образом, источником для обоих направлений является натура. Итак, изобразительное искусство имеет множество течений, к которым я зачисляю течение, называющее себя реализмом, т. е. такое течение, которое имеет в виду привнесение в тот или другой вид натуры элементы творчества самого художника.

Диапазон новых течений огромный. Сюда входят и реалисты, импрессионисты, ван-гогизм, сезаннизм, кубизм, футуризм, супрематизм, сюрреализм, симультанизм, синтетизм, неопримитивизм, мерзизм¹⁹, мистицизм и другие.

Это формы современной жизни искусства, находящиеся за пределами жизни академий художественных школ и научных исследований, Таким образом, наша современность богата накоплением всевозможных экспериментов и опытов в области пластических искусств. А следовательно, этот опыт дает нам богатый материал для формирования методов художественного образования. Изучая этот богатый опыт, мы только сможем внести существенные поправки и в существующий метод художественного образования.

Мы, современники, не должны следовать тем примерам, которые были раньше в истории. История должна научить нас смотреть иначе на явления, которые, благодаря неправильному отношению педагогов и художественных советов к новым течениям или направлениям, приводили данное училище или методы к разрухе. В результате этого были исключения безусловно всегда талантливых бунтарей из школ и оставление случайного большинства.

Мы эту разруху должны предупредить и поставить очаги художественной культуры на правильный путь и метод. На этот путь мы можем стать только тогда, когда создадим особый институт художественной культуры, в котором и будут исследованы все виды и их изменения в искусстве. Проверенные и разработанные исследования течений пополнят методы.

Исследовательский институт — это тот фильтр, который даст наилучшие освещения учащимся об явлениях в искусстве. Все упорство художественных очагов рано или поздно, но всегда побеждается тем или другим течением.

Но такие победы в неорганизованном виде будут только повторением прошлого. И, таким образом, не разрешат вопроса о художественном образовании вообще, а только в частности, т. е. в кругозоре одного течения.

Я не буду приводить всех примеров из истории жизни академии художеств, я возьму только один пример, который имел место в Академии художеств в бытность в ней Крамского, который от лица товарищей заявил совету, что они, «не смея думать об изменении академических постановлений, покорнейше просят совет освободить их от участия в конкурсе»²⁰. Таких недовольных было двенадцать человек, в числе которых был Крамской, Константин Маковский, Дмитриев-Оренбургский, Литовченко, Лемох, Морозов, Корзухин, Жуковский²¹ и др<угие>.

Причиной этого выступления было опять-таки известное воззрение. Они были реалисты, но не классики брюлловского типа.

Из дальнейшего развития художественной жизни мы видим, что их точка зрения победила, они стали во главе Академии художеств и установили единый метод реалистического передвижн<ическ>ого искусства, на котором наша современность хочет держаться и до сих пор.

Но жизнь идет своим чередом, а академия Маковского своим²². В жизни зарождалась новая точка

зрения на реализм. Зарождались и новые методы. Начали вырисовываться новые имена: Серов, Коровин, Врубель, Пастернак, Малявин, Архипов, Иванов, которые овладели другой академией <, академией> Москвы (Москов<ское> худ<ожественное> училище). Эта группа художников организовала в противовес передвижничеству Союз русских художников²³. Итак, Союз русских художников, овладев московским художественным училищем, закрыв накрепко двери в эту уже левую академию Москвы, установил методы художественного образования, соответствующие воззрению Союза русских художников. А в жизни организовались опять новые люди, которые вновь воздействовали на жизнь художественную московской школы. Ни Серов, ни Коровин, ни весь Совет училища не учитывали этого. Из среды московской школы вновь выдвинулась группа бунтарей, в числе которых были Павел Кузнецов, Уткин, Крымов, Судейкин, Сапунов, Ларионов и Гончарова. Появилась «Голубая роза». Дальше появилась еще одна группировка, сезаннистов, под названием «Бубновый валет», в числе которых были Кончаловский, Машков, Лентулов, Бурлюк, Гончарова, Ларионов, Фальк, Куприн, Рождественский и другие. Многие из этих двух группировок ныне являются профессорами московской школы.

Конечно, все это было не очагом художественной культуры, а результат<ами> самой жизни. Эта жизнь и является на вид как бы дезорганизующим началом статически установленной программы и методов скопившегося течения в школах. Таким образом, жизнь была насыщена разнообразием мировоззрений и методов искусств. А художественные училища во главе с педагогами хотят существовать на однообразии. Жизнь всегда бьет художественные училища и программу силою своих новых достижений потому, что художественные училища приспособлены больше к посредственному большинству, нежели к выдающимся натурам. Эта посредственная масса учащихся всегда является устойчивой и всегда доводит свое дело до конца, т. е. до диплома, до удостоверения.

Почему у последней среды является эта устойчивость и желание сидеть на одной незыблемой программе и на одном методе <?> А другая группа, меньшинство, всегда протестует и вносит разлад. По моему мнению, это происходит потому, что посредственная среда имеет в виду исключительно диплом, принимает во внимание будущее свое социальное положение. Вторая группа — меньшинство — фиксирует свое внимание больше всего на проблеме в области искусства, и это <ее> заставляет искать тех или других средств в самой жизни новейших течений. Для этой группы диплом является тем заграждением, которое революция называет баррикадами.

Итак, наступила Октябрьская революция. Наступил момент новой организации жизни и всех ее функций, в том числе и функции художественной. Студенчество художественных училищ само по себе, не дожидаясь реформы, избрало новых профессоров всех течений, которые были раньше за бортом академии. Такой факт был единственным в истории искусств.

Таким образом, лицо художественной школы стало многоликое и многообразное. Одноликость программы, однофакультатность с одним методом была уничтожена самой революцией. Все новейшие течения стали предметом изучения студентов во всей полноте. Таким образом, студенчество было удовлетворено созданием свободных мастерских. Революционное государство утверждением свободных мастерских тем самым признало правильным совершившийся факт. Но такой факт новой постановки художественной школы все же не был поставлен на правильный путь. Художников нужно было организовать. Но организовать было некому. И художники сами по примеру прошлого создали художественный совет. Но оказалось, что такие советы возможны были только в том случае, когда училище стоит на одном течении или одном методе. В данный же момент такой совет был не возможен, так как каждая свободная мастерская имела свою точку зрения, свои методы выражения и враждебна была тем самым настроена против других мастерских. Здесь требовалось какое-то управление, которое управляло бы административно-хозяйственной частью и вмешивалось бы в ту или другую программу свободных мастерских. А государство, утвердившее принцип свободных мастерских, должно было бы удовлетворяться той разнообразной продукцией, которую производили бы мастерские. Это была одна сторона, которая разрушала принцип свободных мастерских. Другая сторона, разрушающая тот же принцип, — было студенчество, которое, получив многообразие в новой школе, стремилось к постижению и изучению этих новых явлений. Несмотря на то, что в своих желаниях и стремлениях студенчество было право, тем не менее частым перекочевыванием из одной мастерской в другую <студенты> дезорганизовывали дисциплину каждой мастерской. Эта сторона была самой губительной, ибо вместо практической работы студенты и профессора вели больше дискуссионные прения о теориях и идеологиях того или другого течения. Ясно, что такое положение было ненормально. Вот в этом ненормальном положении был виновен, может быть, Наркомпрос, который не сорганизовал общие кафедры по освещению новейших течений в такой форме, чтобы не нарушить общего хода работы всех мастерских.