Том 5. Произведения разных лет
Шрифт:
Таким образом, из моего размышления вытекли два пункта, или два мировоззрения. Одно мировоззрение ставит во главу угла экономическое материальное благо, другое проповедует главным образом духовную истину, пренебрегая экономическою стороною жизни. Отсюда проистекают все вопросы устроительства и бойни за благое царство как духовное, так и материальное экономическое.
Все люди, принимая мировоззрение христианства, имели в виду, что, приняв его, они наконец получат благую жизнь, — но вот проходит уже две тысячи лет, и кроме ужаса, нет больше ничего. Тогда некоторые из христиан пришли к той мысли, что Христианство обманчивое мировоззрение, что мир благой в Христианстве был только кажущийся, что звезда, которая привела пастухов к царству Христовому, в котором они должны были бы получить благо, оказалась
«Приидите ко мне все обремененные, и аз успокою ны», — и народ шел, но не только не нашел успокоения, но и тот, кто обещал спокойствие, был повешен. Так было распято царство небесное на земле самими людьми.
И еще задолго до Христа Моисей вывел народ из благой земли для того, чтобы поселить людей в обетованной земле благой, и эта земля оказалась неблагой землей.
Так прошли тысячелетия, и мы сейчас, люди двадцатого века все той же Христианской эры, присутствуем <при том>, когда христиане и другие иноверцы начинают приходить к выводу, что все истины о благой земле, о благом царстве — не истины, что истину духовную можно достигнуть только тогда, когда будет достигнута истина или разрешен вопрос экономический. Что тогда наступит совершенно неведомое, никогда не бывалое, ни с чем не сравнимое царство Социализма. Только в нем люди, разыгрывающие разных чиновников, и пастухи будут равны, там уже не будет ни началия, ни подначалия, ни больших, ни малых, там не будет даже никакой власти, не будет того начала, которое угнетает людей.
Экономические начала будут разрешены, никто не будет заботиться о завтрашнем дне, но это благо разрешения экономического вопроса будет разрешено только при условии «единомышления единого Мироисповедания, Мировоззрения». Ибо без этого не обеспечивается строй экономического обеспечения. Может быть, случится так, что экономические вопросы благодаря нескольким тысячам лет прошлого опыта и труда в конце концов разрешатся, но идеологические вопросы вряд ли будут разрешены экономической стороною.
Можно изменить отношение людей, но это не будет гарантией того, что вновь народившиеся будут вылитые отцы или матери, что их мышление будет точь-в-точь, как у отца-матери. А раз это можно допустить, то, следовательно, нужно допустить и форму поведения инакомыслящего человека. А раз и зто будет допустимо, тогда нужен будет определенный закон в таком обществе, который бы гласил полную свободу людям, — это приведет к тому, что наступит разрушение общества, так как общество мыслимо только тогда, когда оно рассматривает мир через одну призму.
Таковое стремление есть во всякой форме религии, а также и во всех политико-экономических идеологиях, которые верят, что Мир наступит среди людей только тогда, когда будет создано общество единомышления. Смысл или философия такой установки объясняться может только тем, что формы движения, идея движения должны исчезнуть, недвижность есть царство, искомое человеком, движность есть царство злого. При этом условии нужно считать, что всякая вещь, сделанная для того, чтобы целью ее было достижение блага, есть алая вещь, <и> такое <ее> движение неверно, ибо оно имеет цель, целесообразность, т. е. движение к образу, к представлению, к тому, что не существует; кроме этого, такая установка <на достижение блага> свидетельствует о большом психическом расстройстве человека, которому кажутся благие образы, которые и являются его целью, а для того, чтобы достигнуть их, он изобретает всевозможные технические силы.
На самом деле уже опыт многих тысяч лет человеческих устремлений к этому образу не дал никаких результатов — ни одно авто, ни экспресс, ни аэро никуда человека не довезли, и образ царства благого уходит все дальше и дальше.
Движение существует в природе, но это движение не имеет никакой цели. Эти движения не имеют ни точки отправления, <ни> прибытия, ни начала, ни конца — <это что,> «великое бессмыслие», в котором живет «маленький смысл человека»?
Старый Мир Китая, Азии давно постиг эту мудрость недвижности. И наши Европейцы, проповедуя движение и развивая его, сами еще того не знают,
Социалисты уже установили эту недвижную точку в достижении Социалистического царства; это будет означать, что в нем будет уже достигнут покой экономический. Мало того, предполагается в этом царстве освободить человека от труда, предполагается снять с человека это Божие проклятие и свалить его на машину Социализм умалит труд до двух часов, до часу. Наступит освобождение человека от труда. Но что он будет делать 23 часа — еще этот вопрос не выяснен. (Очевидно, он будет созерцать.)
<При> дости<жении> царства Социалистического многое изменится в человеческой психике. Во-первых, в его психическом состоянии выпадут образы, выпадут цели, выпадет умножение целесообразных вещей; движение будет иметь другой смысл или будет другое движение беспредметного характера; движения, которое двигало человеком дальше к новому образу своего бытия, не будет, ибо царство Социализма как благий образ достигнут<о>.
Искусство не будет агитационным, оно будет «как таковым», богомазов не будет, ибо все человеки будут Богами, служения никому не будет, народ исчезнет, ибо все будут социалисты. Искусство не будет служить народу, ибо народ поймет, что ему лакеев не нужно. Идей не будет, ибо достигнута идея из идей, Мировоззрение <6удет> одно, ибо при множестве воззрений <человек> может увидеть еще другое неведомое царство, к которому движется Социализм. Будет Едино божественно покойное монументальное общество.
Но этого мало, в этом обществе не должно ничего быть неизвестным, это общество должно быть и в этом деле всеведущее, всевидящее, всезнающее. Может ли оно быть всемогущим — этот вопрос должен отпадать, ибо оно смогло создать Социализм, после чего всякое могущество не нужно. Разве только оно понадобится, когда мы поставим себе целью упорядочить ближайшие к нам планеты, направить их по истинному пути.
Устроив все экономические дела, у нас останется дело совершенствования самого себя, т. е. мы впервые будем заняты созданием человека; конечно, и в этом деле мы будем видеть образ человека более совершенный и к нему будем стремиться, это будет второю половиною Социализма. Образцовый человек будет тот, уши которого все слышат, всякий шорох во вселенной, <он> все знает и всем ведает, все разумеет, все постигнет, вне этого человек не будет совершенным. Только при этом условии все наши целесообразные установки могут оправдать себя, в противном случае все наши <действия для достижения> цели будут уподобляться <действиям> то<го> человек<а>, который лбом пробует свалить каменную стену. Говорить о том, что все вечно движется и потому вечно должны стоять изучения, будет неправильным и сделает бессмысленным весь смысл всех поставленных целей — выстрел будет излишним, если конечной цели нет.
Если конечной цели нет, она неуловима или вовсе ее нет, не нужны тогда м пушки, не нужен тогда и разум, не нужно тогда и сознание, раз нет того объекта, который можно было бы осознать, понять, разуметь. Человеком, например, установлен анекдот, что в мире Вселенной существуют бесконечно большие тепа и бесконечно малые — этого уже достаточно, чтобы никогда ничего не схватить и не объять, ничего не понять и <не> разуметь, осознать.
Допустим, что случилось бы то, что вскрыли бы всю подноготную этой темной «личности» Мира, нашли бы родословную, виновников создания Мира и раскрыли бы все таинственные похождения и происхождения всех его клеток, протоплазм и т. д. Мы были бы тогда богами или бы открыли сами в себе не человека, который копошился в этом мире, стремясь узнать его действительность, отвернувшись от самого себя, т. е. от главной своей цели, а Бога, т. е. то начало, которое и положило всем началам жизнь бесконечную. Сам человек в самом себе увидит Бога всеведующего, всезнающего, всемогущего. И скажет, что по своему наивному суждению <я> себя принимал за человека, в то время когда я был, есть и буду Бог; что <я> человек — это только было кажущееся <мне> явление.