Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма
Шрифт:
61. Н. В. Николаевой (Петроград, 11 октября 1914 г. – в Москву)*
Дорогая Надежда Васильевна!
Я устроился довольно скверно в Шувалове, около Петербурга. Там я имею удовольствие видеть каждый день Крученых. Я доволен тишиной и озером около дачи; я дописываю статью и напечатаю; теперь я твердо знаю, что рядом со мной нет ни одного человека, могущего понять меня.
На войне: 1) Василиск Гнедов; 2) Гумилев; 3) Лившиц; 4) Якулов; «Бродячей собаки» в живых нет. Знакомых почти не видел.
Я
Я пришлю Вам мелкие книжки из старых изданий, которые мне кажутся отвратительными.
Встречайте лучше 13 октября!
<Любящий> В. Хл.
62. М. В. Матюшину (Астрахань, декабрь 1914 г. – в Петроград)*
Дорогой Михаил Васильевич!
Вы помните, отчасти сожалея, отчасти довольный, в холодный мрачный день я оставил Невск, спасаясь от холода и стужи. Когда поезд тронулся, Вы приветливо махали рукой. Я попал в мрачное общество; я выехал во вторник, приехал в субботу – итого 5 дней пути; один лишний день я сам себе навязал. После переправы через Волгу я обратился в кусок льда и стал смотреть на мир из царства теней. Таким я бродил по поезду, наводя ужас на живых; так моряки сворачивают паруса и спешат к берегу при виде обледеневшего Мертвого голландца. Соседи шарахались в сторону, когда я приближался к ним; дети переставали плакать, кумушки шушукаться. Но вот снег исчез с полей, близка столица Го-Аспа.
Я занимаю у извозчика, даю носильщику и качу к себе; здесь чарующий прием, несколько овнов сжигаются в честь меня, возносятся свечи богам, курятся благовонные угли. Рой теней милых и проклинающих, я стою, голова кружится; тускло; смотрюсь в зеркало: вместо прекрасных живых зрачков с вдохновенной мыслью – тусклые дыры мертвеца. В каком-то невежественном мире я почувствовал себя уже казненным. Тем лучше. Здесь я обречен смотреть на немецкого врача, снимающего покров с тайны смерти. Он положил свой умный череп на руку и вперил яму глаз в златоволосый труп женщины. Роюсь в Брокгаузе, многотомных трудах о человечестве, но дышу на пламя свечи и не замечаю, чтобы она пришла в движение.
Жду книжонки «Н<овое> уч<ение> о в<ойне>».
Оказывается, если бы не холод, то я мог бы не уезжать: мне было уготовано кое-какое (40 р.) жалование, именно с 28 числа.
Пока (неделю) я только мечтаю согреться после удивительного переезда. Сейчас снега нет, дождики; днем иногда солнечно, но меня не оставляет какое-то чувство холода.
Кланяюсь Ал<ексею> Ел<исеевичу>, В. Каменскому, Бурлюку.
Если хватит места, то, доб<рейший> М<ихаил> В<асильевич>, вставьте в конце следующие 4 примечания:
ПРИМЕЧАНИЯ
1) Следует заметить, что за 317·4 до Кодекса Наполеона был Кодекс Юстиниана: именно в 1801 первый выпуск 5 книг Наполеона; за 317·4 в 533 году 30 дек. получили
2) 365 ± 48 вообще может быть понято, как 365 ± (-365 + 28); 192 = 361; время 28 лет связано со звездным месяцем = 28 дней.
3) Птоломей родился через 365 + 2·48 = 461 после Аристотеля.
4) Года изобретений и научных открытий иногда располагаются очень стройно, в волны.
Так 1542 Законы Коперника.
Через 28·3.
1626 Законы преломления света Виллеброрда-Снеллия.
Через 28·2.
1682 Законы всемирного тяготения Исаака Ньютона.
Через 28·2.
1738 Законы скорости звука. Академия.
Через 28·4.
1850 Механический эквивалент теплоты Джоуля.
Изобретение ударного ружья 1807 было через 28·2 после изобретения ружья, заряжающегося с казны (Шометт и Форсит) 1751.
Свекло-сахарное производство 1801 через 27·2 после изобретения свекольного сахара 1747 (Маркграф), Ахард.
Алюминиевое производство 1854 Клер де Виль через 27 после открытия алюминия Веллером 1827.
Электрический телеграф Земмеринка 1809 за 28 до телеграфа с иглой Штейнгеля 1837.
1662 Закон Бойля.
1696 Волнообразное учение о свете Гюйгенса.
1802 Электромагнетизм Романьоза.
1886 Учение о свете Герца пришло через 28·7 после учения Гюйгенса.
1775 Теория сгорания Лавуазье.
1803 Световая дуга Попова.
1831 Индукционные токи Фарадея.
1859 Спектральный анализ Бунзена.
63. М. В. Матюшину (Астрахань, 16 декабря 1914 г. – в Петроград)*
Дорогой Михаил Васильевич!
Спасибо за письмо и за книжки. Я так развинчен, что с трудом поймал себя на том редком времени, когда могу написать письмо. Эти дни для меня важные, т. к. 15 де<кабря> и 20 д<екабря> должны быть, по моим построениям, большие бои морские, первой величины. Об этом я давно писал Георгию Кузьмину (его адрес: Петроград, Политехнический институт, 1-я авиационная рота, Кузьмин), и вот сегодня, 16-го в нашем листке напечатаны «слухи о большом морском сражении». Завтра я точно узнаю, было оно или нет. Если было, то я могу точно определять дни больших морских сражений всей этой войны и их исход. День или сутки перелома! Этот день я назначил как испытание. Если не оправдается, то я брошу вычисления, <поиски> правильности утомительных расчетов. И целый месяц живу только ожиданием его. Адамс и Леверье! 2-е открытие Нептуна! Или… или… веселая лужа несбывшихся расчетов.