Том 6. Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
— Ну, знаете! — воскликнул он три раза кряду. — А я-то думаю, на кого вы так похожи! Да я любил вашу матушку, как сумасшедший! Моя треклятая семья связала меня и отправила в Африку, а то бы мы поженились. Схватили, погрузили на корабль. Вернулся через три года, смотрю — она вышла за Коттерли.
Многих бы тронула эта сцена; многих — но не леди Констанс.
— Не в этом дело, Галахад, — сказала она — Роналд…
— … хочет жениться на дочери Долли, и совершенно прав. Надеюсь, Кларенс, ты не дашь разлучить их?
— Э? — отозвался девятый граф, думая при этом: «Предположим,
— Видишь, какая прекрасная девушка.
— Кто?
— Сью Браун.
— Очаровательная, — согласился куртуазный граф и вернулся к своим размышлениям.
— Кларенс! — крикнула леди Констанс.
— Э?
— Ты не допустишь этого брака.
— Кто так говорит?
— Я. И Джулия.
Довод был хороший. Леди Джулия, супруга генерал-майора сэра Майлза Фиша, не появлялась в нашей летописи, и мы ничего не знаем о ее властном взоре, волевом подбородке, решительной складке губ, а тем более — о голосе, который мог вызвать пузыри на чувствительной коже. Лорд Эмсворт знал все это с детства. Его представление о счастье можно определить словами: «Жизнь без Джулии». Если она приедет в замок, загонит его в библиотеку и начнет ругать… Он заколебался.
— Ты думаешь, Джулия будет против?
— Конечно!
— Джулия — дура, — заметил Галахад.
Лорд Эмсворт подумал и согласился, но сути это не меняло. Глаза его странно засветились.
— Ну, мне пора, — сказал он. — Надо посмотреть, как там Императрица.
Леди Констанс опомнилась, когда он прошел весь коридор, и побежала за ним, взывая: «Кларенс!» Галахад повернулся к Сью.
— Мне стыдно втягивать вас в семейные сцены, — сказал он, погладив ее по плечу как человек, который был бы ей отцом, если бы его не услали в Африку. — Отдохните, дорогая. Пошли, Роналд. Не унывайте, моя душенька. Все будет хорошо.
Сью покачала головой.
— Нет, — сказала она.
— Не будьте так уверены, — сказал он.
— Вот что, — сказал Ронни, — мы все равно поженимся. Господи, могу же я работать!
— Как именно? — спросил Галахад.
— Ну… э… Как-нибудь.
— Члены нашей семьи, — сообщил его дядя, — стоят на рынке три с половиной пенса в год. Нет, надо уломать Кларенса. Пошли. Кто его знает! И не такие казусы решались, вы уж мне поверьте.
Глава девятнадцатая
ГАЛЛИ РЕШАЕТ ВСЕ
Сью стояла на балконе, глядя во тьму. Бархатный мрак окутал землю, а из него доносились шуршанье листвы, нежный запах цветов. Поднялся ветерок, заколебался плющ рядом с ней. Где-то чирикала птица, где-то журчала вода.
Сью вздохнула. Такой вечер просто создан для счастья. А счастья нет.
За спиной раздались шаги. Она обернулась.
— Ронни?
— Только я, — ответил ей Галахад. — Можно к вам, на балкон? Ой, Господи, как сказал бы Кларенс, какая ночь!
— Да, — неохотно призналась Сью.
— Вы не согласны?
— Нет, как же, как же!
— Не согласны. Когда мой отец топнул ногой и послал меня в Африку, я бы с такими словами не согласился. — Он оперся о перила. — Больше я ее не видел.
— Не видели?
— Нет.
Сью промолчала, но взяла его за руку. Вдалеке закричал коростель.
— К дождю, — сказал Галахад. — Или к ведру, не помню. Вы не слышали, как ваша матушка поет эту песню?.. Нет, что я! Конечно, нет. А вот насчет Роналда…
— Что?
— Вы его любите?
— Да.
— Правда любите?
— Да.
— Сильно?
Сью посмотрела вниз. Перси Пилбем, высунувшийся было из куста, нырнул обратно. Вспомнив, быть может, историю о пауке и Роберте Брюсе, [67] сыщик решил не сдаваться. Пятьсот фунтов — большие деньги. Он протрезвел и снова был самим собой. Можно посидеть вот так до утра, а потом — опять на трубу! Хорошие сыщики не унывают.
— Не могу выразить, — сказала Сью.
67
История о пауке и Роберте Брюсе— Когда Роберт Брюс (см. выше) потерпел поражение, он увидел в пещере паука, который снова и снова принимался плести паутину; и решил продолжать борьбу.
— Попробуйте.
— Нет. Что ни скажи, будет глупо. И потом, вы не поймете. Ронни для вас — обыкновенный человек.
— Если не хуже, — вставил Галахад.
— Вот видите. А для меня он — принц. Я говорила, что выйдет глупо! Как в песенке, да? Я хористка, сотни раз пела такие песни. Два шага влево, два шага вправо, обе руки — к сердцу, улыбка, поклон: «О-о-он принц для ме-ня-а!» Смейтесь, если хочется.
— Не хочется, — сказал Галахад. — Мне хотелось узнать, очень ли вы любите этого Фиша…
— Говорите лучше: «Ронни».
— Простите, моя дорогая. Так вот, мне хотелось это узнать, потому что…
— Да?
— Потому что я все уладил.
— Что?!
Сью вцепилась в перила.
— Да, да, — заверил Галахад. — Уладил. Любящая тетя Конни вряд ли обнимет вас, но я бы на вашем месте и сам не рисковал. Еще укусит. А вообще, все в порядке. Ваш принц где-то в саду. Пойдите, скажите ему. Он ждет.
— Но… но…
Теперь Сью вцепилась ему в руку. Ночь была, несомненно, красива, но ей хотелось заплакать.
— Что вы сделали?
— Мог я жениться на вашей матушке?
— Да.
— Значит, я ваш почетный отец?
— Да.
— Следовательно, ваше счастье — это мое счастье. Цена его — мемуары. Не видели такой пьесы, «Цена счастья»? Нет? Да, вы еще не родились. Шла в «Адельфи». Там есть сцена…
— Я не понимаю… Галахад ответил не сразу.
— Сестра моя Констанс, — сказал он, — беспокоилась из-за моих воспоминаний. Я пошел к ней и заявил: «Кларенс никому мешать не станет, только бы его не тащили на свадьбу. Настоящее препятствие — ты. Вы с Джулией. Но, если ты захочешь, ты уговоришь ее за пять минут. Она тебе верит. Разреши им пожениться, и я не опубликую мемуары».