Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест

Сологуб Федор Кузьмич

«Любви неодолима сила…»

Любви неодолима сила. Она не ведает преград, И даже то, что смерть скосила, Любовный воскрешает взгляд. Светло ликует Евридика, И ад её не полонит, Когда багряная гвоздика Ей близость друга возвестит, И не замедлит на дороге, И не оглянется Орфей, Когда в стремительной тревоге С земли нисходит он за ней. Не верь тому, что возвестили Преданья тёмной старины, Что есть предел любовной силе, Что ей ущербы

суждены. Хотя б лукавая Психея Запрету бога не вняла И жаркой струйкою елея Плечо Амуру обожгла, Не улетает от Психеи Крылатый бог во тьме ночей. С невинной белизной лилеи Навеки сочетался змей. Любви неодолима сила. Она не ведает преград. Её и смерть не победила, Земной не устрашает ад. Альдонса грубая сгорает, Преображённая в любви, И снова Дон-Кихот вещает: «Живи, прекрасная, живи!» И возникает Дульцинея, Горя, как юная заря, Невинной страстью пламенея, Святой завет любви творя. Не верь тому, что возвестили Преданья, чуждые любви. Слагай хвалы державной силе И мощь любви благослови.

«Две пламенные вьюги…»

Две пламенные вьюги В безумстве бытия, То были две подруги, Любовь и Смерть моя. Они кружились обе, Огонь и дым вия. Влеклась за ними в злобе Бессильная змея. Когда они теснее Сплетались предо мной, Душе моей яснее Являлся мир иной. Пространств холодных бремя Свивалось пеленой, И умирало время Для жизни неземной. Разбиты ледяные Оковы бытия. В обители иные Восхищен снова я. Ликуют две подруги, Любовь и Смерть моя, Стремительные вьюги В блаженстве бытия.

«С весною вновь приемлю…»

С весною вновь приемлю Я благостную весть: Росе лелеять землю, Цветам невинно цвесть, Зарытым в землю зёрнам Не пропустить свой срок В стремлении упорном На волю дать росток, И всякой малой твари Плодиться и любить, В пленительном угаре Самозабвенно жить, И мне крылатой песней, Весной воскресшей вновь, Всё слаще, всё чудесней Тебя хвалить, любовь!

«Пламеннее солнца сердце человека…»

Пламеннее солнца сердце человека, И душа обширней, чем небесный свод, И живёт от века до иного века, Что в душе созреет в урожайный год. Как луна, печальна, как вода, текуча В свете переменном зыблется мечта. Пусть её закроет непогодой туча, – Сквозь века нетленна светит красота.

«Стремит таинственная сила…»

Стремит таинственная сила Миры к мирам, к сердцам сердца, И ты напрасно бы спросила, Кто разомкнёт обвод кольца. Любовь и Смерть невинны обе, И не откроет нам Творец, Кто прав, кто нет в любви и в злобе, Кому хула, кому венец. Но всё правдиво в нашем мире, В нём тайна есть, но нет в нём лжи. Мы – гости званые на пире Великодушной госпожи. Душа, восторгом бесконечным Живи, верна одной любви, И, силам предаваясь вечным, Закон судьбы благослови.

«Предвестие отрадной наготы…»

Предвестие отрадной наготы В твоей улыбке озарённой встречи, Но мне, усталому, пророчишь ты Заутра после нег иные речи. И я скольжу над вьюгой милых ласк Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям, И, не спеша войти в святой Дамаск, На перекрёстке медлю за куреньем. Ты подожди, прелестница, меня, Займись хитро сплетённою косою. Я в твой приют войду на склоне дня, Когда поля задремлют под росою. А ранним утром мне расскажешь ты, Смущённая, наивно хмуря брови, Что предвещают алые цветы, О чём пророчит знойный голос крови.

«О чём щебечут птицы…»

О чём щебечут птицы Так звонко по весне? Какие небылицы Рассказывают мне? Забавно, словно в сказке, О чём звенят ручьи? Чьи шёпоты и ласки Перепевают, чьи? Ответа мне не надо. Ответ я знаю сам. Душа беспечно рада Весёлым голосам. Под всякою личиной Я узнавать привык Любви, всегда единой, Непостижимый лик.

«Насладился я жизнью, как мог…»

Насладился я жизнью, как мог, Испытал несказанные пытки, И лежу, изнемогши, у ног Той, кто дарит страданья в избытке. И она на меня не глядит, Но уста её нежно-лукавы, И последнюю, знаю, таит, И сладчайшую чашу отравы Для меня. Не забудет меня, И меня до конца не оставит, Все дороги последнего дня Нежной лаской своей излукавит.

«Душа моя, благослови…»

Душа моя, благослови И упоительную нежность, И раскалённую мятежность, И дерзновения любви. К чему тебя влечёт наш гений, Твори и в самый тёмный день, Пронзая жуть, и темь, и тень Сияньем светлых вдохновений. Времён иных не ожидай, – Иных времён и я не стою, – И легкокрылою мечтою Уродства жизни побеждай.

«Гори, гори, моя любовь!..»

Гори, гори, моя любовь! Я не боюсь твоих пыланий. Светлее воскресайте вновь Вы, сонмы яркие желаний! Ты погасай, моя тоска, Хотя б с моею вместе кровью, Стрелою меткого стрелка Сражённая, – моей любовью. Мне стала наконец ясна Давно томившая загадка. Как прежде, смерть мне не страшна, И жить, как никогда, мне сладко.