Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест

Сологуб Федор Кузьмич

«Пройдёт один, пройдёт другой…»

Пройдёт один, пройдёт другой, И перекрёсток снова пуст, Лишь взвеется сухая пыль Дыханием далёких уст, И над пустынною душой Синея, тают небеса, И тучи переносят быль Томления за те леса, Где кто-то светлый и благой Благословляет нашу грусть. Безмолвная душа, не ты ль Запомнила всё наизусть, Как шёл один, как шёл другой, И как вокруг обычность вся Металася, степной ковыль Медлительным

дождём рося.

«Снова саваны надели…»

Снова саваны надели Рощи, нивы и луга. Надоели, надоели Эти белые снега, Эта мёртвая пустыня, Эта дремлющая тишь! Отчего ж, душа-рабыня, Ты на волю не летишь, К буйным волнам океана, К шумным стогнам городов, На размах аэроплана, В громыханье поездов, Или, жажду жизни здешней Горьким ядом утоля, В край невинный, вечно-вешний, В Элизийские поля?

«Порозовевшая вода…»

Порозовевшая вода О светлой лепетала карме, И, как вечерняя звезда, Зажёгся крест на дальнем храме, И вспомнил я степной ковыль И путь Венеры к горизонту, И над рекой туман, как пыль, Легко навеивал дремоту, И просыпалася во мне Душа умершего в Египте, Чтобы смотреть, как при луне Вы, люди нынешние, спите. Какие косные тела! И надо ли бояться смерти! Здесь дым, и пепел, и зола, И вчеловеченные звери.

Утешные ночи

«В прозрачной тьме прохладный воздух дышит…»

В прозрачной тьме прохладный воздух дышит, Вода кругом, но берег недалёк, Вода челнок едва-едва колышет, И тихо зыблет лёгкий поплавок. Я – тот, кто рыбу ночью тихо удит На озере, обласканном луной. Мне дрозд поёт. С чего распелся? Будит Его луна? Иль кто-нибудь Иной? Смотрю вокруг. Как весело! Как ясно! И берег, и вода, – луне и мне Всё улыбается и всё прекрасно. Да уж и мне не спеть ли в тишине?

«Призрак ели с призраком луны…»

Призрак ели с призраком луны Тихо ткут меж небом и землёю сны. Призрак хаты с призраком реки, Чуть мерцающие, зыблют огоньки. А над зыбко ткущимися снами, И над тихо зыблемыми огоньками, И над призраками бедных хат Ночь развёртывает чародейный плат, Опрокидывает чёрный щит, И о свете незакатном ворожит.

«Как незаметно подступила…»

Как незаметно подступила Успокоительница-ночь! Но где же все твои светила? «Я тучею заворожила Мои светила», – шепчет ночь. Одна ты радоваться хочешь Тому, что есть, вещунья-ночь. О чём же тьмой ты мне пророчишь? «Ещё ты много стрел отточишь, Ликуй, но бойся», – шепчет ночь. Зачем и чем меня тревожишь Ты, предвещательница-ночь? Судеб ты изменить не можешь. «Ты сам томления умножишь, Но не печалься», – шепчет ночь. Ночным вещаньям чутко внемлю И вопрошаю снова ночь: «Какую радость я приемлю?» – «Свой жезл вонзи в родную землю, Вновь расцветёт он», – шепчет ночь. Мне внятен твой утешный шёпот, Тебе я верю, верю, ночь, Но что же значит дальний топот? «Иди спокойно. Что твой ропот? Всё в Божьей воле», – шепчет ночь.

«Только мы вдвоём не спали…»

Только мы вдвоём не спали, Я и бледная луна. Я был тёмен от печали, А луна была ясна. И луна, таясь, играя Сказкой в зыблемой пыли, Долго медлила у края Тьмою дышащей земли. Но, восторгом опьянённый, Я взметнул мою луну От земли, в неё влюблённой, Высоко на крутизну. Что порочно, что безгрешно, Вместе всё луна сплела, – Стала ночь моя утешна, И печаль моя – светла.

«Ты хочешь, девочка луна…»

Ты хочешь, девочка луна, Идущая с крутого неба Отведать горнего вина И нашего земного хлеба. Одежды золотая сеть Пожаром розовым одела Так непривыкшее гореть Твоё медлительное тело. Вкусив таинственную смесь Того, что в непонятном споре Разделено навеки здесь, Поёшь ты в благодатном хоре. Твой голос внятен только мне, И, опустив глаза, я внемлю, Как ты ласкаешь в тишине Мечтательною песней землю.

«И это небо голубое…»

И это небо голубое, И эта выспренная тишь! И кажется, – дитя ночное, К земле стремительно летишь, И радостные взоры клонишь На безнадёжную юдоль, Где так мучительно застонешь, Паденья ощутивши боль. А всё-таки стремиться надо, И в нетерпении дрожать. Не могут струи водопада Свой бег над бездной задержать, Не может солнце стать незрячим, Не расточать своих лучей, Чтобы, рождённое горячим, Всё становиться горячей. Порыв, стремленье, лихорадка, – Закон рождённых солнцем сил. Пролей же в землю без остатка Всё, что от неба получил.

«Пал на небо серый полог…»

Пал на небо серый полог, Серый полог на земле. Путь во мгле безмерно долог. Долог путь в туманной мгле. Веет ветер, влажный, нежный, Влажно-нежный, мне в лицо. Ах, взошёл бы, безмятежный, На заветное крыльцо! Постоял бы у порога, У порога в светлый дом, Помечтал бы хоть немного, Хоть немного под окном, И вошёл бы, осторожный, Осторожно в тот приют, Где с улыбкой бестревожной Девы мудрые живут!