Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест

Сологуб Федор Кузьмич

«Дождик, дождик, перестань…»

Дождик, дождик, перестань, По ветвям не барабань, От меня не засти света. Надо мне бежать леском, Повидаться с пастушком, – Я же так легко одета. Пробежать бы мне лесок, – Близко ходит мой дружок, Слышу я, – кричит барашек. Уж давно дружок мой ждёт, И меня он проведёт Обсушиться в свой шалашик. И тогда уж, дождик, лей, Лей, дождинок не жалей, – Посидеть я с милым рада. С милым рай и в шалаше. Свежий хлеб, вода в ковше, – Так чего же больше надо!

«Погляди на незабудки…»

Погляди

на незабудки, Милый друг, и не забудь Нежной песни, звучной дудки, Вздохов, нам теснивших грудь. Не забудь, как безмятежно Улыбался нам Апрель, Как зарёй запела нежно В первый раз твоя свирель. Не забудь о сказках новых, Что нашёптывал нам Май, И от уст моих вишнёвых Алых уст не отнимай. И, когда на дно оврага Убежишь от зноя ты, Где накопленная влага Поит травы и цветы, Там зашепчут незабудки: «Не забудь её любви!» Ты тростник для новой дудки, Подзывать меня, сорви.

«Посмотри, какие башмачки!..»

Посмотри, какие башмачки! Как удобно в них ходить и ловко! Высоки и тонки каблучки! Разве же не славная обновка? Чтоб совсем была нарядна я И тебе понравилась, дружочек, Набери цветочков у ручья, Подари мне свеженький веночек. А когда журчащий ручеёк Перед нами на дорогу прянет, Башмачки сниму я, а венок Сохраню, пока он не завянет.

«Лизу милый друг спросил…»

Лизу милый друг спросил: «Лиза, не было ль оплошки? Не сеньор ли проходил По песочной той дорожке? Не сеньор ли подарил И цепочку, и серёжки?» Говорит она: «Колен! Мой ревнивец, как не стыдно! Отдала я сердце в плен, Да ошиблася я, видно. Ты приносишь мне взамен То, что слышать мне обидно. Ревность друга победить Знаю я простое средство. Уж скажу я, так и быть: Старой бабушки наследство Не даёт мне мать носить. Это, видишь ли, кокетство. И надела я тайком И цепочку, и серёжки, Чтоб с тобой, моим дружком, По песочной той дорожке Тихим, тёплым вечерком Прогуляться без оплошки. Не люблю сеньоров я, Их подарков мне не надо. Рвать цветочки у ручья, Днём пасти отцово стадо, Ночью слушать соловья, – Вот и вся моя отрада. На твоих кудрях венок, У тебя сияют взоры, Твой пленительный рожок Будит в рощах птичьи хоры, Я люблю тебя, дружок, – Так на что мне все сеньоры!»

«За кустами шорох слышен…»

За кустами шорох слышен. Вышел на берег сеньор. Губы Лизы краше вишен, Дня светлее Лизин взор. Поклонилась Лиза низко И, потупившись, молчит, А сеньор подходит близко И пастушке говорит: «Вижу я, стоит здесь лодка. Ты умеешь ли гребсти? Можешь в лодочке, красотка, Ты меня перевезти?» – «С позволенья вашей чести, Я гребсти обучена». И в ладью садятся вместе, Он к рулю, к веслу она. «Хороша, скажу без лести. Как зовут тебя, мой свет?» – «С позволенья вашей чести, Имя мне – Елизабет». – «Имя славное, без лести. Кем же взято сердце в плен?» – «С позволенья вашей чести, Милый мой – пастух Колен». – «Где же он? Ушёл к невесте? Знать, ему ты не нужна». – «С позволенья вашей чести, Я – Коленова жена». Стукнул он о дно ботфортом, Слышно звякание шпор. Наклонившися над бортом, Призадумался сеньор. «С позволенья вашей чести, Я осмелюся спросить, Мы причалим в этом месте. Или дальше надо плыть?» – «Погулять с тобой приятно, Но уж вижу – ты верна, Так вези ж меня обратно Ты, Коленова жена». И, прощаяся, лобзает Лизу прямо в губы он, И, смеяся, опускает За её корсаж дублон.

Соборный благовест

Россия

Ещё играешь ты, ещё невеста ты. Ты, вся в предчувствии высокого удела, Идёшь стремительно от роковой черты, И жажда подвига в душе твоей зардела. Когда поля твои весна травой одела, Ты в даль туманную стремишь свои мечты, Спешишь, волнуешься, и мнёшь, и мнёшь цветы, Таинственной рукой из горнего предела Рассыпанные здесь, как дар благой тебе. Вчера покорная медлительной судьбе, Возмущена ты вдруг, как мощная стихия, И чувствуешь, что вот пришла твоя пора. И ты уже не та, какой была вчера, Моя внезапная, нежданная Россия.

«Ты слышишь гром? Склонись, не смейся…»

Ты слышишь гром? Склонись, не смейся Над неожиданной грозой, И легковерно не надейся, Что буря мчится стороной. Уж демон вихрей реет грозно, Свинцовой тучей облачён, И облака, что плыли розно, К себе зовёт зарницей он. Он налетит, гремя громами, Он башни гордые снесёт, Молниеносными очами Твою лачугу он сожжёт.

«Зачем, скажи…»

Зачем, скажи, В полях, возделанных прилежно, Среди колосьев ржи Везде встречаем неизбежно Ревнивые межи? Одно и то же солнце греет Тебя, суровая земля, Один и тот же труд лелеет Твои широкие поля. Но злая зависть учредила, Во славу алчности и лжи, Неодолимые межи Везде, где ты, земля, взрастила Хотя единый колос ржи.

Простая песенка

Под остриями Вражеских пик Светик убитый, Светик убитый поник. Миленький мальчик Маленький мой, Ты не вернёшься, Ты не вернёшься домой. Били, стреляли, – Ты не бежал, Ты на дороге, Ты на дороге лежал. Конь офицера Вражеских сил Прямо на сердце, Прямо на сердце ступил. Миленький мальчик Маленький мой, Ты не вернёшься, Ты не вернёшься домой.

Соборный благовест

1

Давно в степи блуждая дикой, Вдали от шумного жилья, Внезапно благовест великий, Соборный звон услышал я. Охвачен трепетным смятеньем, Забывши тесный мой шалаш, Спешу к проснувшимся селеньям, Твержу: «Товарищи, я – ваш!» Унынье тёмное уснуло, Оставил душу бледный страх, – И сколько говора и гула На перекрёстках и путях!