Том 6. Одна любовь. Небо голубое. Соборный благовест

Сологуб Федор Кузьмич

Жалость

Пришла заплаканная жалость И у порога стонет вновь: «Невинных тел святая алость! Детей играющая кровь! За гулким взрывом лютой злости Рыданья детские и стон. Страшны изломанные кости И шёпот детский: „Это – сон?“» Нет, надо мной не властно жало Твоё, о жалость! Помню ночь, Когда в застенке умирала Моя замученная дочь. Нагаек свист, и визг мучений, Нагая дочь, и злой палач, – Всё помню. Жалость, в дни отмщений У моего окна не плачь!

Парижские песни

I

Раб французский иль германский Всё несёт

такой же гнёт, Как в былые дни спартанский, Плетью движимый, илот. И опять его подруга, Как раба иных времён, Бьётся в петлях, сжатых туго, Для утех рантьерских жён. Чтоб в театр национальный Приезжали, в Opera, Воры бандою нахальной, Коротая вечера, – Чтоб огни иллюминаций Звали в каждый ресторан Сволочь пьяную всех наций И грабителей всех стран, – Ты во дни святых восстаний Торжество победы знал И, у стен надменных зданий, Умирая, ликовал. Годы шли, – теперь взгляни же И пойми хотя на миг, Кто в Берлине и в Париже Торжество своё воздвиг.

II

Здесь и там вскипают речи, Смех вскипает здесь и там. Матовы нагие плечи Упоённых жизнью дам. Сколько света, блеска, аромата! Но кому же этот фимиам? Это – храм похмелья и разврата, Храм бесстыдных и продажных дам. Вот летит за парой пара, В жестах отметая стыд, И румынская гитара Утомительно бренчит. Скалят зубы пакостные франты, Тешит их поганая мечта, – Но придут иные музыканты, И пойдёт уж музыка не та, И возникнет в дни отмщенья, В окровавленные дни, Злая радость разрушенья, Облечённая в огни. Все свои тогда свершит угрозы Тот, который ныне мал и слаб, И кровавые рассыплет розы Здесь, на эти камни, буйный раб.

«Есть вдохновенье и любовь…»

Есть вдохновенье и любовь И в этой долго длимой муке. Люби трудящиеся руки И проливаемую кровь. Из пламени живого слитый, Мы храм торжественный творим, И расточается, как дым, Чертог коснеющего быта.

В этот час

В этот час, когда грохочет в тёмном небе грозный гром, В этот час, когда в основах сотрясается наш дом, В этот час, когда в тревоге вся надежда, вся любовь, И когда сильнейший духом беспокойно хмурит бровь, В этот час стремите выше, выше гордые сердца, – Наслаждается победой только верный до конца, Только тот, кто слепо верит, хоть судьбе наперекор, Только тот, кто в мать не бросит камнем тягостный укор.

«Не презирай хозяйственных забот…»

Не презирай хозяйственных забот, Люби труды серпа в просторе нивы, И пыль под колесом, и скрип ворот, И благостные кооперативы. Не говори: «Копейки и рубли! Завязнуть в них душой – такая скука!» Во мгле морей прекрасны корабли, Но создаёт их строгая наука. Молитвы и мечты живой сосуд, Господень храм, чертог высокий Отчий, Его внимательно расчислил зодчий. Его сложил объединённый труд. А что за песни спят еще в народе! Какие силы нищета гнетёт! Не презирай хозяйственных забот, – Они ведут к восторгу и к свободе.

«Тяжёлый и разящий молот…»

Тяжёлый и разящий молот На ветхий опустился дом. Надменный свод его расколот, И разрушенье, словно гром. Все норы самовластных тайн Раскрыл ликующий поток, И если есть меж нами Каин, Бессилен он и одинок. И если есть средь нас Иуда, Бродящий в шорохе осин, То и над ним всевластно чудо, И он мучительно один. Восторгом светлым расторгая Змеиный

ненавистный плен, Соединенья весть благая Создаст ограды новых стен. В соединении – строенье, Великий подвиг бытия. К работе бодрой станьте, звенья Союзов дружеских куя. Назад зовущим дети Лота Напомнят горькой соли столп. Нас ждёт великая работа И праздник озарённых толп. И наше новое витийство, Свободы гордость и оплот, Не на коварное убийство, На подвиг творческий зовёт. Свободе ль трепетать измены? Дракону злому время пасть. Растают брызги мутной пены, И только правде будет власть!

«Народ торжественно хоронит…»

Народ торжественно хоронит Ему отдавших жизнь и кровь, И снова сердце стонет, И слёзы льются вновь. Но эти слёзы сердцу милы, Как мёд гиметских чистых сот. Над тишиной могилы Свобода расцветёт.

«Самый ясный праздник года…»

Самый ясный праздник года – День, когда несёт в народ свобода Первомайский милый цвет. Развевающимся ало Знаменам Интернационала Утро года шлёт привет. Высоко поднявши знамя, Проходите дружными рядами С грозным вызовом судьбе. Разделение – лукаво. Лишь в одном своё найдёшь ты право, – В единеньи и борьбе.

«Разрушать гнезда не надо…»

Разрушать гнезда не надо. Разгонять не надо стадо. Бить, рубить, топтать и жечь, – Это – злое вражье дело. В ком заря любви зардела, Тот стремится уберечь Всё, что светлой жизни радо, Всё, что слышит Божью речь. Что живёт по слову Божью, Не пятнай людскою ложью, Дни свои трудам отдай. Вопреки земным досадам Сотвори цветущим садом Голый остров Голодай. Над смиренной русской рожью Храм вселенский созидай. Разрушения не надо. Все мы, люди, Божье стадо, Каждый сам себе хорош. Кто нам, дерзкий, руки свяжет? Кто уверенно нам скажет, Что в нас правда, что в нас ложь? В кущах созданного сада Правду сам себе найдёшь.

«Плачет безутешная вдова…»

Плачет безутешная вдова, Бледный лик вуалью чёрной кроя. Что мои утешные слова Для подруги павшего героя! Для неё и той отрады нет, Чтоб склониться тихо над могилой. Не обряжен к смерти, не отпет, Где-то брошен в яму, тлеет милый. Истощатся злые времена, Над землёй заря иная встанет, А теперь смятенная страна За неё погибших не вспомянет. Как же могут бедные слова Боль стереть о гибели героя! Плачет безутешная вдова, Бледный лик вуалью чёрной кроя.

«В лунном озарении…»

В лунном озарении, В росном серебре Три гадают отрока На крутой горе. Красный камень на руку Положил один, – Кровь переливается В глубине долин. Красный камень на руку Положил второй, – Пламя полыхается В стороне родной. Красный камень на руку Третий положил, – Солнце всходит ясное, Вестник юных сил. Странник, пробиравшийся Ночью на восток, Вопрошает отроков: «Кто уставит срок?» Отвечают отроки: «Божий человек, Мечут жребий ангелы, День, и год, и век. В землю кровь впитается, Догорит огонь, Колесницу вывезет В небо светлый конь».