Том 6. Рассказы, очерки. Железный поток
Шрифт:
2-й красноармеец. На добрую невесту десять найдется.
Микеша. За меня пойдешь? Вот как любить буду!
Луша. Чтоб ты лопнул, окаянный!
Микеша. Девушки хороши, красные пригожи, да отколь же злые жены берутся?
Красноармейцы смеются.
Луша. У-у, верблюд камолый!.. (Плюет, отворачивается.)
2-й крестьянин. Хрестьяне, они завсегда в ответе: и перевернешься – бьют, и не довернешься – бьют.
1-й
2-й крестьянин. Мы никого не трогаем.
Микеша. Прежде фабрикант драл шкуру с рабочего, а теперя мужик с него три сымает.
Иван Посный (с большой седой бородой). Чать, у нас хрест есть.
1-й красноармеец. То-то вы со крестом хлеб в землю зарываете, – зубами у вас его не вытащишь. За сало, за масло, за молоко, за картошку сто шкур крестом спущаете.
2-й крестьянин. А нам, што ж, даром достается? Поджамши ручки сидим?
Иван Посный. Ни карасину, ни ситцу, ни дегтю – из-за чево же нам стараться?
Павел. А из-за чего мы стараемся? (Показывает на 1-го красноармейца.) Из-за чего он старается? Он тоже крестьянский сын. Я с девяти годов – рабочий. Сладко ль? Мне двадцать третий год, а у меня и посейчас все стоит в ушах: гу-гу-у, и все будто фабрика трясется кругом, и будто очески летают, и, как в тумане, не видать сквозь них. Так ведь мне жить-то хочется ай нет?
1-й крестьянин. Знамо, всякому белый свет мил.
Павел. Да жить не по-собачьи. Вот мы и пошли добывать себе, чтоб не по-собачьи. Может, и голову сложим, то по крайности знаем, за что. (К старику.) Не как твой сын – сложил голову за вашего помещика, а ему самому в бежки пришлось. Не так, что ль, ребята?
Красноармейцы (загудели). Верно!.. Правильно!..
Марьяна внимательно слушает и в знак согласия кивает головой.
Сергеев. А то бывает и так, что которые не хочуть работать, от этого и бедность. У моего папаши…
Павел (передразнивая). «От этого и бедность»…
Старик. Хозяйство, оно порядок любит.
1-й красноармеец. От вашего порядку рабочие в городе сдыхают.
Старик. Мы не причинны.
Павел. Да черт с ним (бьет по столу ложкой), с вашим хлебовом, если мне опять скотинячья жизнь! Да лучше сдохнуть али в бою сложить голову. По крайней мере очи мои паскуды этой не будут видеть, которая по России пойдет. А вам, мужикам, что?! Одно: нагресть керенок побольше да веревками перевязать, – на фунты меряете, считать-то, вишь, долго, да в подполье загресть.
Старик (испуганно). Нету у меня денег, как перед истинным. В подполье даже не лазим, чево нам там: делать?
Павел (моргает ему насмешливо). Не лазишь?
Красноармейцы (смеются). Попался, старик? Давай весы, взвесим.
Старик (озлобленно). Сказываешь, ваша жисть чижолая. А наша – легкая? Легко ее, матушку-землицу, ублажать: унавозить, да вздобрить, да заскородить, да засеять, да снять, да вымолотить. Божьего свету, его не видишь, потом заливаешься, жилы – во! (Протягивает засученный рукав.) Все вытянул…
Павел. Вам только помещичьей земли нагресть, а там хоть трава не расти.
Старик. Мы ее, землю-то, и не нюхали.
Павел. Мы вам дадим, своей кровью добываем.
Красноармейцы (покончили ужин, обтерли губами ложки, засунули за голенища). Спасибо! Покорно благодарим…
Старуха. Ешьте, кушайте, родные. Погляжу на вас, сыночка вспоминаю… (Плачет.) Такой же… молодой…
Луша. Хочь бы лоб перекрестили.
Микеша. Мы, девка, своему богу молимся.
Луша. Какому такому?
Микеша. Наш бог – совесть, да правда, да счастье трудящему народу по всему миру. Мы ему зараз молитву споем. А замуж за меня пойдешь?
Луша. За басурмана-то?
Красноармейцы (запевают).
Нам не нужны златые кумиры, Ненавистен нам царский чертог. Вставай, подымайся, рабочий народ!..Луша с любопытством слушает, бросив прибирать. Марьяна прибирает, но по лицу, по взглядам видно, что слушает.
Коноводов Илья (с присвистом вползает, опираясь руками на деревянные колодки; обе ноги у него отрезаны). Эй, жги, говори!.. Отворяй ворота, господа едут!
Луша (покатывается со смеху). Жанихи приехали!..
Старик. С каких пор веселый стал, Илюша?
Коноводов. С тех самых пор, как немец ноги у меня оттяпал. Легко стало без них, весело, а то таскай задарма их, нихто и гроша не дает. Здравствуйте, господа служивые!
Красноармейцы. Здравствуй, товарищ! Тут господ нету.
Коноводов. Ну, к тому так говорится у нас.
1-й красноармеец. Еще не обтяпались.
Павел. Дай-ка, што ль! (Берет у одного из красноармейцев балалайку). Спою-ка свою любимую ткацкую. Одиннадцать лет пел ее своею шкурою. (Настраивает.)
Луша (Коноводову). Илюша, на свадьбу позовешь?