Том 7. Пьесы 1873-1876
Шрифт:
Корпелов. И тебе, юноша, сребреники понадобились?
Грунцов. Барышне конфеты проспорил, остальные тебе, domine, отдал бы, вот и квит.
Корпелов. Ты, видно, как я же: завелись деньги, так маешься, маешься с ними, тоска возьмет, точно кандалы тяготят, — ходишь, ходишь, по трактирам-то газеты читаешь, пока выдут все. Ну, тогда полегче станет, опять повеселеешь. А вот нужны динарии, так их и нет.
Грунцов. Какая у нас нужда, domine! Вот я нынче видел нужду-то! Прихожу я к Мурину, от него выходит молоденький франтик,
Входит Евгения.
Корпелов, Грунцов, Евгения, потом Маланья.
Евгения (Грунцову).Вы опять пришли?
Грунцов. Да вам-то что за дело? Я не к вам, я к отцу.
Евгения. Конечно, мне все равно, есть ли вы на свете, нет ли вас; только, пожалуйста, не разговаривайте со мной.
Грунцов. Извольте.
Евгения. А когда ж конфеты?
Грунцов молчит.
Что ж вы молчите? Как это учтиво с вашей стороны!
Грунцов. Да ведь вы сами не велели с вами говорить.
Евгения. У вас на все отговорки есть. Только надо вам знать, что благородные люди всегда свое слово держат. Да и я-то глупа, — жду от вас. Вам либо жаль рубля, либо у вас нет его.
Грунцов. Будет и на нашей улице праздник.
Евгения. Когда это?
Грунцов. А вот поеду в Уфу, так вам пять фунтов куплю.
Евгения. Вы давно собираетесь, а все ни с места.
Грунцов. Не заплачьте, барышня.
Евгения. Я-то? Ах, как вы много о себе думаете! Маланья, ставь самовар! Скоро Наташа придет.
Выходит из кухни Маланья и берет со скамейки самовар.
Маланья. А вы прежде спросили бы, вода-то есть ли у нас, а то самовар!
Корпелов. Аглая, не груби!
Грунцов вынимает из кармана две копейки, показывает Маланье, надевает фуражку, берет со скамейки ведро и уходит. Маланья с самоваром за ним.
Евгения. Грунцов такой спорщик, такой спорщик! Просто сил никаких нет.
Корпелов. Вот он не заспорил, а взял ведро да за водой пошел.
Евгения. Ну, что ж из этого?
Корпелов. Я у него денег попросил, он тоже не заспорил; а хотел часы заложить да заплатить за нас хозяину за квартиру. Ergo [4] , он не спорщик.
4
Следовательно (лат.)
Евгения. Может быть, он хороший
Входит Грунцов.
Грунцов. Domine, к тебе хозяин. (Евгении.)Позвольте к вам в комнату войти, барышня, поспорить о чем-нибудь.
Евгения. Войдите, пожалуй; только спорить с вами я ни за что не буду; говорите что хотите, а я буду молчать.
Грунцов. Предмет спора: есть у женщин ум или нет?
Евгения. Ну, уж извините! Разумеется, есть.
Грунцов. А я утверждаю, что нет. У них только каприз, и его-то они за ум и считают.
Евгения и Грунцов уходят. Входит Чепурин.
Корпелов, Чепурин.
Чепурин (кланяясь).Асафу Наумычу… почтение-с. (Подает руку.)
Корпелов. За деньгами? о тиран души моей!
Чепурин. Больше по знакомству-с, а уж кстати и за деньгами, потому срок-с.
Корпелов (нагибаясь).Ты зри главу мою, лишенную волос.
Чепурин. Вижу-с. От ума, говорят, это приключается, у кого ежели лишнего много.
Корпелов. Не трогает тебя?
Чепурин. Не редкость какая! Бывают и еще пространнее.
Корпелов. Ну, хочешь, я тебе вместо денег песенку спою и на гитаре сыграю?
Чепурин. Уж очень дорого мне ваша музыка обойдется-с, не по капиталу.
Корпелов. Ну, хочешь, латинскую или французскую книжку тебе почитаю?
Чепурин. Интересно бы послушать, да только у меня к этим языкам как-то понятливости нет-с.
Корпелов. Ну, нечего с тобой делать, надо отдать.
Чепурин. Пожалуйте-с.
Корпелов. Постой! Я говорю, что надо отдать, а не говорю, что отдам сейчас. Денег ни одного абаза нет. Приходи завтра.
Чепурин. Я только удивляюсь на вас: как это вы, при всей вашей учености, всякие вы языки знаете, и никакого себе профиту не имеете.
Корпелов. А оттого я профиту не имею, что от самой юности паче всего возлюбил шатание. Как кончил курс, так и пошел бродить по лицу земному: где у товарищей погостишь, где на дешевеньком учительском месте поживешь. Юношей в гимназии да в университеты готовил рубликов за шестьдесят в год, да из них еще бедной сестренке уделял. В Тамбове год, в Ростове полгода, в Кашине три месяца, а в Ветлугу на недельку погостить хаживал; и прожил я так лет семнадцать, как един день. Товарищи мои до генеральства дослужились, а я выучился только на гитаре играть. С какой котомкой вышел из Москвы, с такой же и вернулся.