Том 8(доп.). Рваный барин
Шрифт:
– Стало быть, зима, и Анаполеон будет замерзать! – сказал мне дядин приказчик, пощелкивая орешками.
– А помрет? – спросил боязливо Васька.
– А ты не встревайся, сопливый… сиди-гляди! – сказал строго приказчик, швыряя скорлупки в снег. – Им бы весь намост завалить надо, для вида лучше!
Вышел Наполеон, опустив голову на грудь. Дошел до ламп, и стало видно, как изо рта его вырывался пар. Видно по всему было, что ему очень плохо.
– Ах, какой ужасный русский мороз! – прохрипел он, грея дыханием руку. – Сегодня,
Он грозно топнул – прыгнули язычки в лампах – и сел на табуретку, разминая ногами скрипевший снег. Рукав его сюртука мотался, постукивали ноги о табуретку, подрагивали плечи.
– Здорово прихватило? – кричали сзади.
– Ему теперь прямо беда… Анаполеону-то! – объяснял мне дядин приказчик, выплевывая скорлупки прямо Наполеону под ноги. – Некуда ему податься, как приперли! Одна табуретка ему осталась да полешки… тьфу, тьфу! – поплевывал он скорлупками. – Ну-ка, Василь Сергеев… докажи себя! Повеселее!..
Наполеон поглядел на нас и усмехнулся грустно. Опять подошел к лампам и погрозил кулаком на публику.
– Не сдамся!.. Все… на банку!.. – крикнул он весело. Так все и загудели:
– Верно! С морозу-то и на целую бутылку можно!..
– Роковой час пришел! – хрипнул Наполеон и поперхнулся: забило его кашлем.
– До чего все верно-с! – вздохнул дядин приказчик. – Стало быть, лютый мороз, и он, понятно, застудился. Ну до чего все ве-рно!..
– Храбрые мои марша-лы-ы! – крикнул Наполеон, махая шпагой.
Появились парни в красных плащах, в зеленых штанах, в золотых сапогах и с золотыми мечами, которыми они враз стукнули, как ружьями. На их высоких шляпах торчало по гусиному крылу. Один из них только что гнал нас от балагана. Но теперь оба были чем-то испуганы и все глядели туда, откуда вышли. А оттуда выглядывала пушка. Наполеон потер себе грудь и крикнул шипящим голосом:
– Я победил все народы!..
Маршалы вытянули шеи и опять стукнули мечами.
– И вот попал в снега России! Ужасно! Но все равно. Я сжег все корабли, и уже нет мне возврата в славное мое отечество! – выговорил Наполеон в отчаянии и стукнул кулаком в грудь. – Нет, не сдамся! Ужли я должен покончить свои роковые дни на проклятых русских полях, покрытых снегом?! О, горькая моя судьба!..
И он опустил голову на грудь. Все замерли. Дядин приказчик разгрыз орех.
– Решено и подписано! Сейчас начнется славный Бородинский бой!..
– Ура! – гаркнули маршалы и опять стукнули мечами.
– Да это наши солдаты, из Хамовников! – крикнул кто-то за мною. – С первой роты, Перновского полку!.. Митю-гин, жарь!..
– А зачем он сжег свои корабли? – спросил я дядиного приказчика.
– Значит… так уже ему занадобилось. На дрова, может, по случаю морозов… Уж это ему известно!
– Храбрые мои марша-лы-ы! – крикнул Наполеон. Парни вытянулись, как по команде, и замаршировали плечо к плечу. Потому и маршировали, что – маршалы?
– Зарядить все пушки и орудия! – крикнул Наполеон и заходил, притопывая, чтобы согреться.
– Чего ж он дрова-то не зажигает? – спросил Васька.
– Не умеет, – усмехнулся дядин приказчик и хитро подмигнул мне: – Полиция не дозволяет, по случаю пожара.
Маршалы отмаршировали за кулисы, откуда послышался барабанный бой и труба. Началось самое интересное. Наполеон подошел к краю, погрел руку над лампой – так все и зашумели! – и прошептал:
– Чую, что несдобровать! А, плевать! – крикнул он лихо, плюнул и даже растер ногой. – А напоследок выпью… ро-му!
И ловко крякнул. Весь балаган так и загромыхал. Дядин приказчик даже всплеснул руками и затопал:
– Ну до чего же ве-рно!..
Наполеон достал из кармана бутылочку и, подмигнув нам, забулькал. Все закричали «браво!».
– Маленько обогрелся, – крякнул Наполеон, подмигивая. – Ух, русские морозы!
– Да, брат, без ее плохо! – кричали сзади.
– А теперь… в страшный бой, и пусть судьба решит!..
Но не успел он договорить, как из-под его ног вырвался белый дым, словно вытряхнули муку, и поднялось что-то в белом, как привидение.
– Кто ты… о незнакомец? – крикнул Наполеон, махая шпагой.
Незнакомец ответил загробным голосом:
– Знай, несчастный, что русские непобедимы! Ударили лихо трубы – «Ах вы, сени, мои сени», – и весь балаган загремел ногами и заорал «браво!».
Наполеон гордо откинулся и пырял в воздух шпагой.
– Все силы ада су-против меня! – хрипел он. – Но я, Наполеон, властитель мира и народов! Кто ты?..
– Я… – словно завыло привидение, – конец твоему гордому ндраву! Слава твоя прошла!
И незнакомец провыл, что Наполеон помрет постыдной смертью середь моря-окияна на острову и тогда увидит его опять, в последний раз!
– Кто же ты? – кричал Наполеон, пыряя шпагой.
– Кто я-аааа?! – завыл незнакомец ужасным воем. – Я… смеррррть твоя!..
Простыня распахнулась, и мы увидели черное, расписанное белыми полосками, как скелет, а из-под пола выставилась сверкающая коса. Смерть подхватила косу и провела ею над головой Наполеона. Снизу задымилось и едко запахло серой. Наполеон махнул шпагой, а смерть медленно пятилась и грозила косой. Наконец ушла.
– Ха-ха-ха! – хохотал страшно Наполеон. – Смерть? Плевать! Маршалы, ко мне! Начнем Бородинский бой!
– Начнем! – гаркнули маршалы, словно на лошадей, и выкатили пушку.
– Пали! – скомандовал Наполеон.
Грохнуло, и все заволокло дымом. И такая пошла стрельба, что стало страшно. Наконец затихло. Наполеон, кашляя от дыма, махнул платочком. Опять появились маршалы. Наполеон сел на пушку, а маршалы стали его разглядывать: не ранен ли?
– Ага! – крикнул Наполеон, – русские не сдаются? В таком случае идем прямо на Москву!