Том 8. Дживс и Вустер
Шрифт:
Когда я выходил из лифта, в дом влетел Бикки.
— Здорово, Берти. Я его проворонил. Ну что, приехал?
— Сидит наверху, пьет чай.
— И как ему все это?
— Так и ахнул.
— Ура! Побегу к нему. До скорого, старина.
— Счастливо, приятель.
Бикки расцвел, повеселел и поскакал к дядюшке, а я отправился в клуб и, расположившись у окна, стал глазеть на снующие туда-сюда автомобили.
Поздно вечером я вернулся домой переодеться к ужину.
— Куда это все подевались, Дживс? — спросил я, заметив, что во всей квартире никто не цокает
— Его светлость пожелал осмотреть достопримечательности города, сэр. Мистер Биккерстет отправился с ним в качестве сопровождающего. Насколько я могу судить, их экскурсия имеет целью посещение Могилы Гранта.
— Мистер Биккерстет небось козой скачет от радости?
— Как, сэр?
— Я говорю, мистер Биккерстет, наверно, рад до чертиков, что все сошло так гладко?
— Не совсем, сэр.
— Чем он теперь-то недоволен?
— К сожалению, план, который я предложил мистеру Биккерстету и вам, сэр, оказался не вполне безупречным.
— Но герцог же поверил, что дела у мистера Биккерстета идут лучше некуда?
— Совершенно верно, сэр. Вследствие чего он принял решение лишить мистера Биккерстета ежемесячной финансовой помощи на том основании, что тот уже встал на ноги и больше в денежном вспомоществовании не нуждается.
— Вот те на! Это катастрофа, Дживс!
— Да, сэр, досадное происшествие.
— Вот не думал, что дело так повернется.
— Должен признаться, сэр, что я и сам не предвидел подобного обстоятельства.
— То-то он, наверно, с ума сходит, бедолага.
— Да, сэр, мистер Биккерстет несколько обескуражен. У меня сердце сжалось.
— Надо что-то предпринять, Дживс.
— Да, сэр.
— Вам ничего такого в голову не приходит?
— В настоящий момент нет, сэр.
— Ни за что не поверю, что все так безнадежно.
— Любимой сентенцией одного из моих бывших хозяев — нынешнего лорда Бриджуотера, как я вам, кажется, уже докладывал, — было: «Безвыходных положений не бывает». Мы, без сомнения, изыщем средство помочь мистеру Биккерстету в его затруднении, сэр.
— Вы уж постарайтесь, Дживс.
— Приложу все силы, сэр.
Я прошел к себе и начал одеваться к ужину. На душе у меня кошки скребли. Можете представить, в каких я был растрепанных чувствах, если чуть не надел к смокингу белый галстук. И в ресторан-то я отправился не потому, что проголодался, а чтобы скоротать время. Ох и стыдно же мне было ковыряться в меню, зная, что бедняга Бикки скоро будет пробавляться бесплатным супом для безработных.
Когда я вернулся домой, старый Чизик уже улегся на боковую, а Бикки, нахохлившись, сидел в кресле и горевал вовсю. Из уголка губ свисала сигарета, глаза почти остекленели,
— Не убивайся ты так, старина, — сказал я. Бикки схватил стакан и залпом его опрокинул, совсем упустив из вида, что в стакане ничего нет.
— Пропал я, Берти, — выговорил он и повторил номер со стаканом. Но, видно, легче ему от этого не стало.
— Эх, Берти, случилось бы это неделей позже! В субботу я должен был получить перевод за этот месяц. Получил бы и открыл дело: в журналах
— Ну-ну, старина. Тебе стоит только заикнуться.
— Огромное тебе спасибо, Берти, но я тебя грабить не стану.
Вот так всегда. Те, кому ты готов помочь деньгами, не берут, а те, кому бы ты и гроша не дал, норовят чуть ли не сесть тебе на голову и обчистить карманы. А так как деньги у меня не переводились, то людишки этой второй категории ко мне так и липли. Сколько раз в Лондоне, пробегая по Пиккадилли, я слышал за спиной возбужденный отрывистый лай жаждущего перехватить в долг и чувствовал на затылке его горячее дыхание. Всю жизнь я осыпал щедротами прощелыг, которых на дух не переносил. И вот теперь, когда из меня так и сыпятся дублоны и песо и мне не терпится ими поделиться, бедняга Бикки, у которого в карманах ветер гуляет, отказывается наотрез.
— Тогда остается последняя надежда.
— Какая?
— Дживс.
— Что прикажете, сэр?
Я обернулся. Предупредительный Дживс уже был тут как тут. Откуда только у него эта удивительная способность вырастать как из-под земли! Бывает, сидишь себе в старом кресле, задумаешься, а стоит поднять глаза — он уже перед тобой. Бедняга Бикки струхнул не на шутку. Он взвился с кресла, как вспугнутый фазан. Я-то к Дживсу уже привык, но в прежнее время и я чуть не откусывал себе язык от неожиданности, когда он вот так ко мне подкрадывался.
— Вы меня звали, сэр?
— Ах, вы уже тут, Дживс.
— Разумеется, сэр.
— Что-нибудь придумали, Дживс?
— Придумал, сэр. После нашего последнего разговора я, как мне представляется, нашел способ, который поможет нам выйти из положения. Я бы не хотел показаться дерзким, сэр, но, по-моему, мы недоучли, что источником дохода может послужить его светлость.
Бикки хохотнул таким смешком, который иногда называют «глухим»: этакое язвительное гортанное угуканье, как будто кто-то полощет горло.
— Я вовсе не имел в виду, сэр, что нам удастся убедить его светлость предоставить искомую сумму, — объяснил Дживс. — Я лишь позволил себе взглянуть на его светлость как на собственность, которая в настоящее время лежит, если можно так выразиться, мертвым грузом и все же вполне может быть употреблена с пользой.
Бикки посмотрел на меня с недоумением. Признаться, я и сам мало что понял.
— Нельзя ли пояснее, Дживс?
— Мой план, сэр, сводится к следующему. Его светлость — личность в некотором роде выдающаяся. Жители же этой страны, как вам, сэр, без сомнения, известно, имеют исключительную страсть обмениваться рукопожатиями с выдающимися личностями. Мне подумалось, что в числе ваших знакомых или знакомых мистера Биккерстета наверняка найдутся люди, которые с охотой заплатят небольшую сумму — скажем, два-три доллара — за право быть представленными его светлости, что даст им возможность пожать ему руку.