Том 8. Дживс и Вустер
Шрифт:
— Что-то Родерик сильно запаздывает, — забеспокоилась она.
Может, вам покажется странным, но это имя, как лезвием, полоснуло мне по нервам. Поверьте, для человека, который имел пусть даже малейшее дело с сэром Родериком Глоссопом, во всем мире существует только один-единственный Родерик — и одного-то хватает с лихвой.
— Родерик? — пробулькал я.
— Мой свояк, сэр Родерик Глоссоп, сегодня вечером приезжает в Кембридж, — пояснил профессор. — Завтра он читает лекции в колледже Святого Луки. А сегодня поужинает с нами.
И когда я стоял, чувствуя себя как
— Сэр Родерик Глоссоп, — объявила служанка или еще кто-то вроде нее, и вот он вошел.
Одной из причин, по которой старикашку недолюбливали широкие круги передовой общественности, был тот факт, что его голова походила на купол собора Святого Павла, а брови нуждались в хорошей стрижке и укладке, чтобы хоть немного приблизиться к разумно допустимым размерам. Ситуация — хуже не придумаешь, когда сей лысый, поросший бровями тип прет на тебя, а ты не приготовил стратегических путей к отступлению.
Когда он вошел в комнату, я ретировался за диван и вверил свою судьбу Провидению. Тут даже по руке гадать не надо, и так ясно — несчастье мне принесет темный человек.
Сначала он меня не заметил. Он пожал руки профессору и его женушке, чмокнул Элоизу и кивнул головой экспонатам.
— Боюсь, я слегка задержался, — начал пояснять он. — Небольшое происшествие на дороге, мой шофер сказал, что полетела…
И тут он заметил меня, притаившегося в глубине комнаты, и испуганно хрюкнул, как будто я причинил ему острую брюшную боль.
— Это… — начал было профессор, махнув в мою сторону.
— Мы знакомы с мистером Вустером.
— Это, — продолжал профессор, — Оливер, племянник миссис Сипперли.
— То есть как? — рявкнул сэр Родерик. Ему часто приходилось иметь дело с чокнутыми, и у него выработалась резкая и властная манера. — Это же жалкий молодой человек по имени Бертрам Вустер. Что за чушь вы несете о каких-то Оливерах и Сипперли?
Профессор уставился на меня с неподдельным удивлением. Я изобразил подобие улыбки.
— Ну, на самом деле… — пролепетал я.
Профессор озадаченно хлопал глазами. Было слышно, как напряженно трещат его мозги.
— Он представился Оливером Сипперли, — простонал он.
— Подойди сюда! — проревел сэр Родерик. — Если я правильно понял, ты навязался этим добрым людям, назвавшись племянником их старой приятельницы?
Данное описание как нельзя лучше отвечало действительности.
— Ну… э-э… да, — подтвердил я.
Сэр Родерик стрельнул в меня глазами. Пуля вошла куда-то в верхнюю часть туловища, немного побродила внутри и вышла из спины.
— Безумец! Полный безумец, я это понял с момента нашей первой встречи.
— Что он сказал? — переспросила тетушка Джейн.
— Родерик говорит, что этот молодой человек безумец, — зарычал профессор.
— Ну да, — кивнула тетушка Джейн. — Я так и знала. Он лазит по водосточным трубам.
— Что-что?
— Я сама видела — э, много раз. Сэр Родерик свирепо фыркнул.
— Его надо изолировать от общества. Подумать только, личность с такими мозгами спокойно разгуливают себе на свободе, какая гадость. А скоро,
Мне показалось, что, выдав старину Сиппи, я стряхну с себя страшное обвинение. Все равно песенка Сиппи спета.
— Позвольте объяснить, — вступил я. — Это Сиппи попросил меня приехать.
— О чем вы говорите?
— Сам он приехать не мог, так как сидит в кутузке за избиение полицейского в ночь после соревнований по гребле.
По правде говоря, нелегко было растолковать, в чем дело, но даже после моего объяснения их чувства ко мне теплее не стали. Я бы сказал, сквозило некоторой холодностью, поэтому, когда объявили ужин, я вычеркнул себя из списка приглашенных и незамедлительно отчалил, поднявшись к себе. Мог я, конечно, и перекусить за ужином, да вот что-то обстановка не совсем располагала.
— Дживс, — влетел я в комнату и зазвенел в колокольчик, — наше дело табак.
— Сэр?
— Разверзлись врата ада, игра окончена. Он внимательно слушал.
— Никогда не стоит исключать непредвиденные обстоятельства, сэр. Осталось предпринять очевидный шаг.
— Это еще какой?
— Навестить мисс Сипперли, сэр.
— С какой радости?
— Рассудительней будет представить ей картину случившегося в ваших собственных красках, сэр, нежели позволить узнать обо всем из письма профессора Прингла. Другими словами, если вы все еще желаете приложить все усилия, чтобы помочь мистеру Сипперли…
— Я не могу подвести Сиппи. Если вы считаете, что так лучше…
— Попытка не пытка, сэр. Мне кажется, что мисс Сипперли снисходительно отнесется к проступку мистера Сипперли.
— Почему вы так думаете?
— Просто у меня такое чувство, сэр.
— Что же, если вы думаете, что стоит попробовать… как к ней добраться?
— Миль сто пятьдесят отсюда, сэр. Лучше всего взять машину.
— Действуйте немедленно, — поторопил я.
Одна мысль о том, что я буду за сто пятьдесят миль от Элоизы Прингл, не говоря уже о тетушке Джейн и сэре Родерике Глоссопе, внушала мне такую радость, которой я, наверное, не испытывал за всю свою жизнь.
Особняк «Пэддок» находился в паре миль от деревни, и я отправился туда на следующее утро, душевно позавтракав в деревенской таверне. Страха я почти не испытывал. Да, когда человек проходит через испытания, которым подвергся я за последние две недели, нервная система его закаляется. К тому же я знал, что, какой бы ни была эта тетка Сиппи, ей не сравниться с сэром Родериком Глоссопом, и поначалу чувствовал себя как у Христа за пазухой.
Особняк «Пэддок» был одним из тех среднего размера домов с крохотным и очень опрятным садиком и аккуратнейшим образом раскатанной гравиевой дорожкой, идущей вдоль кустов, которые будто только что прибыли из химчистки, — домов, на которые взглянешь и скажешь себе: «Здесь живет чья-то тетушка». Я отправился вперед по дорожке и, когда завернул за угол дома, увидел невдалеке женщину, колдующую над клумбой с лопатой в руках. Я мог голову дать на отсечение, что это та женщина, которую я ищу. Так что я остановился, прочистил горло и завел разговор: