Том 8. Похождения одного матроса
Шрифт:
— Какая? — спросил Дэк.
— Не сделайте ничего дурного телеграфисту в Виргинии. Он не виноват, что не передал вашей телеграммы. Обещаете?
— Обещаю, Билль.
— А вы, Моррис?..
— Я ему размозжу голову, если он тронет телеграфиста! — отвечал за Морриса Дэк.
Билль приказал Дунаеву собрать ружья и револьверы канзасцев, и, когда это было сделано, их развязали.
Они тотчас же пошли к дилижансу, вытащили свой багаж и провизию. Моррис тотчас же достал бутылку рома,
— Ваше здоровье, Билль. Ваше здоровье, судьи.
— Вы за здоровье Чайка пейте… Если бы не он, быть бы вам на дереве…
— За Чайка я выпью отдельно. Ваше здоровье, Чайк!
Дэк сидел молча на траве.
И только когда Билль приказал Дунаеву и Чайкину садиться в фургон, Дэк крикнул:
— Будьте счастливы, Чайк.
Чайкин вернулся и крепко пожал руку Дэку и потом Моррису.
Через пять минут фургон покатил дальше. Дунаев и Чайкин очень удобно расположились на местах, которые занимали агенты большой дороги.
Глава XIX
— Джентльмены, проснитесь!
Дунаев и Чайкин, проспавшие всю ночь, растянувшись в фургоне, быстро вскочили и взялись за револьверы, не разобравши спросонок голоса Старого Билля.
Но, увидавши его спокойное лицо, они тотчас же положили их за пояса и весело усмехнулись.
— Видно, агенты приснились? — засмеялся Билль. — И крепко же вы спали… Полагаю, что и кофе не мешает выпить и позавтракать… А утро-то какое!
Действительно, было чудное раннее утро, полное бодрящей свежести.
Фургон стоял в стороне от перекрестка, у небольшой речки. Вблизи горел костер, и над ним блестел на солнце большой медный кофейник.
Наши матросы побежали к реке мыться.
— Не торопитесь, джентльмены… Мы здесь простоим час, а то и два… Мы будем ждать почты из Сапервиля… Она должна быть в семь, а теперь всего пять…
Через несколько минут Билль и двое русских сидели за завтраком: ели ветчину и пили кофе.
Билль сказал, что он тоже отлично выспался, проспавши четыре часа.
— А где-то наши спутники теперь? — заботливо спросил Чайкин.
Билль с удивлением взглянул на Чайкина и ответил:
— А вы, Чайк, все жалеете их?
— То-то, жалею.
— Не беспокойтесь, не пропадут… А я полагаю, что вчера, Чайк, вы взяли на душу греха! — неожиданно прибавил Билль.
— Каким образом?
— А таким, что ошарашили нас с Дуном своими речами, и мы отпустили на все четыре стороны этих молодцев, вместо того чтобы их вздернуть…
— Грех был бы, если б вы решились на это, Билль.
— А я не чувствую греха, хотя мне и пришлось двух вздернуть.
— Неужели вы повесили людей, Билль? — испуганно воскликнул Чайкин.
—
— За что же вы, Билль, вздернули двух? — спросил Дунаев.
— А тоже агенты были и сделали на нас нападение. По счастью, пассажиры не растерялись и не позволили ощипать себя, как куриц… Агентов встретили пулями. Они бежали, а двое не могли: под ними были убиты лошади… Ну, мы их судили и осудили, и я привел решение суда в исполнение…
— А пассажиры все целы остались? — спросил Дунаев.
— Один был убит, другой ранен, и меня задело в ногу! — проговорил Билль.
— А где это было?
— У Скалистого ручья…
Чайкин слушал и раздумчиво произнес:
— А я полагаю, что канзасцы своего дела больше не начнут!
Билль усмехнулся.
— Сомневаюсь! — промолвил он.
— Не начнут! — упорно настаивал Чайкин. — Другими людьми станут после того, как поняли, что их пожалели…
— Как волка ни жалей, он все останется волком, Чайк.
— Тем человек и отличается от зверя — у него другое понятие и другая совесть.
— Молоды вы очень, Чайк, и еще не знаете, что есть люди похуже волков. И таких людей жалеть нечего… Их ничто не исправит! — строго сказал Старый Билль.
— Всех жалко… Всякого совесть может переменить. Это разве который вроде как в уме потерянный и не понимает, что делает, ну, так с такого человека что взять. Он не виноват, что бог его лишил рассудка…
— Поживете в Америке, Чайк, так поймете, что жалеть всех нельзя… Большой вы чудак, Чайк!.. Налить вам еще кружку?
— Налейте Билль А какие люди бывают агентами, Билль?
— Всякие… Приедет молодец на Запад, попадет в дурную компанию, станет игроком, начнет пьянствовать — ну и собьется с пути… Захочет работать скверную работу, и сделается агентом большой дороги… Кто попадется на виселицу, а кто и прикончит работу вовремя и, наживши деньги, займется другим делом. Только таких мало, и такие больше из агентов-неубийц… Они только грабят, но не убивают… Из таких есть во Фриски несколько известных людей… Прежде были агентами, а теперь… ничего себе… живут порядочно.
— Значит, совесть-то свое взяла! — торжествующе заметил Чайкин.
— Вернее, что страх попасться заставил перемениться…
Билль некоторое время молчал и наконец произнес:
— В молодости и я был агентом!
— Вы? — в изумлении переспросил Чайкин.
— Был. Да Дун, верно, слышал про это. Слышали, Дун? — обратился к нему Старый Билль.
— Слышал, Билль…
— От этого я и преследую агентов, что сам им был, и не сделаться бы мне порядочным человеком, если бы не один случай…