Том 9. Лорд Бискертон и другие
Шрифт:
— Роббинс! — пролаял он в трубку, когда дверь затворилась.
Ему ответил приглушенный голос человека, присутствующего при конфискации закладной или последнем свидании любовников, расстающихся навеки.
— Да, мистер Фрисби?
— Роббинс, немедленно приезжайте. Немедленно.
— Что-то случилось, мистер Фрисби?
— Да нет! — горько сказал финансист. — Ничего не случилось. Все прекрасно. Меня надули, как последнего дурака.
— Быть не может! — произнес сумеречный голос.
— Это не телефонный разговор. Приезжайте. Поторопитесь.
— Выезжаю,
Мистер Фрисби повесил трубку и, поднявшись, принялся мерить шагами кабинет. Потом вернулся к столу, взял письмо, прочел его еще раз (уже в десятый), издал невнятный звук (пятнадцатый), положил на место и вновь принялся шагать. Он выглядел очень усталым, и окажись тут сейчас Берри Конвей, он бы по-братски положил руку на плечо шефу, похлопал его по спине и сказал: «Ну что, старина, в чем дело?». К счастью, Берри в данный момент находился у себя в комнате и предавался своим мечтам, кои были потревожены звонком.
Войдя в кабинет, он застал мистера Фрисби странно вальсирующим и похожим на тех миллионеров, которых обнаруживают в библиотеках с ножом в сердце.
— Сэр? — нежно спросил Берри.
— Мистер Роббинс еще не, прибыл?
— Пока нет, сэр, — вздохнул Берри.
— Черт подери!
— Очень хорошо, сэр.
Мистер Фрисби возобновил свой танец, только на минутку сделал паузу, чтобы в одиннадцатый раз перечитать письмо, лежавшее на столе.
Дверь распахнулась. Вошел секретарь.
— Мистер Роббинс, сэр! — объявил он.
Мистер Роббинс из конторы «Роббинс, Роббинс, Роббинс и Роббинс. Адвокаты и Поверенные в Делах» был в точности таким, каким вы могли бы его вообразить, судя по голосу в телефонной трубке. Он выглядел и вел себя так, словно присутствовал на ответственных похоронах. Сняв котелок, он возложил его на стол, словно траурный венок.
— Доброе утро, мистер Фрисби, — сказал он так, как будто вся комната заполнена людьми, прощающимися с закладными и любовниками, прощающимися навеки.
— Роббинс! — вскричал финансист. — Меня провели, как молокососа!
Адвокат еще на миллиметр поджал тонкие губы, как бы желая сказать, что только этого и надо ожидать от мира, где нет ничего святого и где в любой момент самый безобидный и невинный из людей может лишиться дохода и собственности, причем на законном основании.
— Каковы факты, мистер Фрисби?
Мистер Фрисби издал рев морского льва, требующего рыбку в зоопарке.
— Сейчас скажу, каковы факты. Слушайте. Вы знаете, что я практически владелец «Прыткой Ящерки», медных приисков?
— Естественно.
— Так вот, позавчера там открыли новую жилу. Похоже, что богатейшую.
— Великолепно.
— Не так уж великолепно, — поправил его мистер Фрисби. — Жила начинается на самой границе «Прыткой Ящерки», а затем уходит в соседний рудник — чертову дыру под названием «Мечта Сбывается», которую все давным-давно похоронили. И вот туда-то уходит моя медь.
— Печально.
— Да, — подтвердил мистер Фрисби, глядя на поверенного какими-то странными глазами. — По меньшей мере.
— Конечно, —
— Вы правильно все поняли, — согласился мистер Фрисби. — И, разумеется, мне захотелось купить его втихую. Я навел справки и выяснил, что первый владелец продал его женщине, миссис Джервис.
— Вы с ней связались?
— Она умерла. Но мне вдруг вспомнилось, что мой секретарь упомянул как-то, что эта женщина — его тетя. И она завещала ему шахту.
— Ваш секретарь? Молодой Паркинсон?
— Нет. Паркинсон уволился. Это новый. Конвей. Вы с ним не знакомы. Он пришел ко мне и попросил совета насчет этой шахты. Сказал, что она пустая, добычи нет и ему хотелось бы от нее избавиться, чтобы выручить несколько сотен. Знаете, Роббинс, когда я это услыхал, то поверил в чудеса, чего со мной не бывало с тех времен, как я покинул воскресную школу в Каркассоне, штат Иллинойс, тридцать пять лет назад. Вам вполне ясно, что произошло? Этот субъект прямо у меня в конторе, без всякого понятия о том, чем владеет. Я чуть самописку не сломал.
— Замечательно.
Мистер Фрисби сделал тур по кабинету.
— Думать было некогда, и теперь мне понятно, что я дал маху. Мне казалось, что, если я оформлю покупку на свое имя, он может заподозрить неладное. Поэтому я сказал ему, что у меня есть один знакомый, Дж. Б. Хоук, который скупает нерентабельные шахты, и я к нему обращусь. Этот Хоук выручил меня пару раз в делах, в которых я сам не хотел засвечиваться. Краснорожий жулик, который ошивается в финансовых кругах и всех знает. Он мне никогда не нравился, но я надеялся, что на него можно положиться. Я велел ему обратиться к Конвею и предложить пятьсот фунтов.
— За прииск, цена которому — миллионы? — сухо уточнил мистер Роббинс.
— Бизнес есть бизнес, — сказал мистер Фрисби.
— Разумеется, — ответил мистер Роббинс. — И ваш молодой человек принял предложение?
— Он ошалел от счастья.
— Тогда…
— Погодите! — прервал его мистер Фрисби. — Знаете, что случилось? Этот сукин сын Хоук купил шахту себе. Мне следовало догадаться, что он наверняка что-то заподозрит. Может, кто-то ему шепнул словечко. У него есть приятели в Аризоне. Оттуда вероятна утечка информации. Так или иначе, он выписал Конвею чек, получил квитанцию и теперь притязает на эту «Мечту».
— Дела, — покачал головой мистер Роббинс.
Мистер Фрисби сделал еще несколько па, очень изящных. Закончив пируэтом у стола, он взял письмо и протянул поверенному.
— Прочтите.
Мистер Роббинс сделал, что было велено, и издал два звука «хм» и один «э…». Мистер Фрисби жадно смотрел на него.
— Нельзя же позволить ему убежать с этой бумагой? — с надеждой спросил он. — Никак нельзя такое допустить. Даже не говорите мне, что это возможно. Это же грабеж средь бела дня.
Мистер Роббинс покачал головой. В этом не было ничего обнадеживающего.