Томек ищет Снежного Человека
Шрифт:
– Вероятно, ты хотел поговорить о винтовках, завернутых в ковры? – спросил моряк. – Сдается мне, что англичане хотят преподнести русским сюрприз на Памире, раз переправляют оружие через границу. Ой, горячо там будет, когда памирские бандиты получат современные винтовки. Много купеческих караванов не дойдет до цели.
– Не нравится мне такое лицемерие, – ответил Томек. – Англичане без всякого зазрения совести вооружают разбойников, лишь бы сеять беспорядки во владениях соседа. А сколько честных людей погибнет от пуль, выпущенных из тех винтовок?!
– Твоя правда, браток!.. Одно утешение,
– Если бы так было на самом деле! Я опасаюсь, что пострадают лишь мирные жители и купеческие караваны. Разбойники не очень охотно вмешиваются в политику.
– Может, и так, – согласился боцман. – Что же нам, однако, делать? Видимо, Пандит Давасарман обязался переправить оружие через границу, за что англичане позволили Смуге организовать экспедицию на пограничной территории.
– И все же мы не должны помогать разбойникам.
– Ты прав, – сказал боцман. – Может быть, рассказать об этих винтовках твоему отцу и Смуге?
– Нет, боцман. Мы не можем требовать от Смуги другого отношения к Пандиту Давасарману. Лучше всего никому ничего не говорить. Мне пришла в голову одна идея. Мы с вами вытащим потихоньку винтовки, а на их место положим камни.
– Ничего не стоит твоя идея! Памирские бандиты обязательно захотят проверить содержимое вьюков, прежде чем возьмут их у нас. Достаточно будет одному из них всадить в ковры лапу, как все сразу раскроется.
– Ах, и так плохо, и так нехорошо, – опечалился Томек. – Но мы все же не имеем права помогать кому-либо проливать невинную кровь.
Боцман уселся на постели рядом со своим юным другом. Молча выпил три рюмки рома, закурил трубку и сказал:
– Может быть, нам удастся что-нибудь сделать? Ложись-ка спать и жалуйся на боль в пояснице. Завтра тоже скажись больным. Если мы останемся в лагере вдвоем, то сумеем порядком досадить и разбойникам, и англичанам.
– Что вы придумали?
– Скажу потом, а теперь ложись спать, так как у меня есть еще срочное дело.
Боцман вышел из палатки, подошел к Вильмовскому и Смуге, которые осматривали вьюки и сбрую лошадей.
– Я сделал Томеку массаж, но парень все еще чувствует себя плоховато. Думаю, что ему следует отдохнуть и не садиться в седло по крайней мере еще денек, – сообщил боцман, притворяясь очень озабоченным.
– Вот бедняга, я сейчас пойду к нему, – сказал Вильмовский.
– Подожди с этим, Андрей. Когда я выходил из палатки, он засыпал. Не могли бы мы завтра провести здесь целый день и отдохнуть хорошенько? Это бы очень пригодилось Томеку.
– Алло, Пандит Давасарман, будьте добры, подойдите к нам вместе с Садир Ходжей, – позвал Смуга.
– В чем дело, сагиб? – встревоженно спросил Пандит Давасарман. – Неужели молодой сагиб почувствовал себя хуже?
– Вот именно. Жалуется на боли в пояснице, – ответил Смуга. – Можем ли мы позволить себе завтра однодневную передышку? Когда мы должны встретиться с Наиб Назаром?
– Сейчас прикинем, сагиб. Свадебный поезд будет проезжать через Холм Купцов в пятницу днем. Сегодня у нас вторник. Отсюда до Холма Купцов можно дойти за полтора дня. Значит, времени у нас хватит и мы можем предоставить молодому сагибу необходимый отдых.
– А как по-твоему, Садир Ходжа? Мы успеем? – спросил Вильмовский.
– Если аллах будет милостив, успеем, – ответил канджут.
– Надо надеяться, что твой аллах будет милостив к нам. Итак, завтра отдых, – решил Смуга.
Кивком головы боцман подозвал к себе Садир Ходжу. Вдвоем они вышли из лагеря. Убедившись, что их никто не может подслушать, боцман спросил:
– Тебе очень понравилась моя винтовка?
– Это зачарованное ружье, из другого ты бы орла не подстрелил, сагиб, – ответил Садир Ходжа. – Ты знал, что я промахнусь и пошутил надо мной, позволив выстрелить три раза.
– Ты хотел бы получить эту винтовку, а?
Садир Ходжа взглянул на боцмана, пытаясь угадать, к чему он клонит.
– Послушай, браток, я дам тебе свою винтовку, если завтра с утра ты уговоришь белых сагибов пойти поохотиться на горных козлов. У меня слюнки текут при одном воспоминании о свежем мясе. Что ты думаешь о моем предложении? – искушал моряк.
– Орел парит в облаках, а горные козлы и косули скачут высоко в горах. Охотиться на них непросто.
– Я и не требую, чтобы ты обязательно убил козла. Белые сагибы сделают это сами. Ты должен только уговорить их пойти на охоту.
– А если они не захотят?
– Позови их, и они охотно пойдут. Помни, однако, мое условие: все люди должны принять участие в охоте.
– По дороге я нигде не видел козлов, – опечалился Садир Ходжа.
– Не будь дураком, браток! Разве необходимо видеть козлов, чтобы устроить охоту на них? – заявил боцман. – Ты на каждом постое расстилаешь коврик и бьешь лбом о землю, так попроси сегодня аллаха, чтобы он тебе помог [138] !
– Хороший совет, благородный сагиб. Видно, это кисмет [139] . Если аллах будет милостив, я получу твое ружье.
138
Боцман имеет в виду ежедневную молитву магометан, совершаемую пять раз в день. У арабов эта молитва называется «салаат» и заключается в чтении религиозных текстов, сопровождаемом поклонами. По предписаниям корана «салаат» следует совершать в «чистом месте», поэтому во время путешествия магометане расстилают небольшой коврук и молятся, обращаясь лицом в сторону Мекки, священного города мусульман.
139
Кисмет – судьба по-арабски.
– Твоя правда. Ты разумный человек.
– Когда ты дашь мне ружье? Я хочу его испытать на охоте...
– Пусть будет по-твоему, старая лиса, я дам тебе винтовку перед самой охотой. Согласен?
– Ты сказал, благородный сагиб!
Вечером участники экспедиции навестили Томека, заботливо справляясь о его здоровье. Молодой человек притворно стонал, жаловался на боли в пояснице и украдкой подмигивал боцману. Садир Ходжа, перед тем как пойти спать, долго молился на своем коврике. Он часто бил поклоны, как видно, о чем-то прося милосердного аллаха.